Да, они все заслуживают этого, заслуживают в полной мере. Все члены Клуба до единого. Наконец-то мы добрались до одного из них, и за двенадцать часов, которые остались до отплытия его парохода, он расскажет нам все, что мы хотим знать. Несколько наших официантов уже отправились в отель с ключами, которые мы извлекли у него из кармана, упаковали его чемоданы, оформили отбытие и в эту минуту перетаскивают его пожитки туда, где их быстренько обыщут. Может быть, в адресной книжке найдется какое-нибудь имя, намек, след. Что угодно. Мы будем рады всему, что нам поможет.

Сэр Патти не отвечает.

— Ничего не сказали о чем? — повторяет вопрос Джек. Его голос спокоен, в нем не слышится угрозы, но я бы на месте сэра Патти очень захотел бы очутиться где-нибудь подальше.

— Кто вы такой? — еле слышно лопочет сэр Патти. — У вас голос, как у Норриса. Норрис, это ты? Как ты посмел, подлый, жалкий трус? Развяжи меня сейчас же!

Норрис? Кто такой Норрис?

— Я не Норрис, — отвечает Джек. — Гадайте дальше.

— Кто вы такие? — кричит он. — Зачем я здесь? Чего вы хотите?

Кто ты такая? Зачем ты здесь?

— Как вы думаете, кто мы такие?

— Не знаю! Не знаю, почему вы упрятали меня сюда, зачем вообще прибыли в Нью-Йорк. Вы следили за мной? Вы не имеете права следить за мной! Собрание состоится не раньше следующего года. Я не сделал ничего плохого, честное слово, ничего. Все книги в идеальном порядке. Я не сказал ни слова. Клянусь честью, не сказал ни слова, ни сейчас, никогда.

Да, она знает, что они встречаются раз в три года.

— Человек вашего, толка не имеет права произносить слово «честь» в моем присутствии, — заявляет Джек. — У вас нет чести, и вы не джентльмен. Кроме того, — добавляет он, — если вы не сделали ничего плохого, то, как вы думаете, почему мы вас сюда упрятали? Нет ли в ваших словах противоречия?

— Противоречия? Никакого! Откуда мне знать, что вы замышляете! — кричит он. — Я требую — отпустите меня! Погодите, выясню, кто вы такие, вы поплатитесь! Это вопиющее нарушение правил, и вы это знаете!

Мы с Маттео переглядываемся и едва удерживаемся от улыбки. Как вам нравится — вопиющее нарушение правил! Неплохо сказано.

— Кто-то проговорился, — продолжает Джек. Никогда не видел человека, который умеет блефовать с таким шиком. — Кто-то из нашего круга наговорил лишнего. Вы случайно не знаете, кто?

Сэр Патти на глазах расслабляется, решив, что теперь он вне опасности. Меня изумляет, что он мгновенно перестал дрожать от страха. Ведь он сидит связанный в незнакомой темной комнате, с незнакомыми грозными людьми. Они, члены Клуба, привыкли к темноте. Мрак переполняет их души.

— Понятия не имею, — отвечает он. — Такого никогда прежде не случалось. Сколько лет уже я в Клубе, а такого не помню. И мой отец не помнит. У нас не было никаких неприятностей с 1887 года, после того случая с Даффилдом. Не считая, конечно, истории с королем. Болван этот Эдуард, и его Симпсон тоже. Сами знаете. Но расхождений не было никогда, с тех пор, как моя семья ведет учетные книги. Никогда.

Даффилд? Кто такой Даффилд?

— Да, — говорит Джек. — Но ведь кто-то проговорился. Может быть, и вы. Лично я склонен верить, что это были вы. Хвастаетесь на публике, показываете кольцо всем и каждому. И кому? Женщине, которая держит ночной клуб! Какая нелегкая на вас напала?

— Она просто глупая баба, которая обожает колечки, — защищается он, надувая губы. — Ничего страшного не случилось. Да, признаю, я не должен был носить это кольцо, но вы сами знаете: если вас спросят о кольце, охотно покажите его. Это лучший метод избавиться от ненужного любопытства. Мы все это знаем. Так нам всегда говорили. Я не сделал ничего плохого.

— Тогда скажите, кто, по-вашему, мог это сделать, — продолжает Джек, доставая блокнот. Он пропускает мимо ушей выпад о том, что Белладонна — глупая баба. За это сэр Патти поплатится чуть позже. — Или вы скажете мне сейчас же, или мы оставим вас здесь на съедение крысам. Никто не знает, что вы здесь. Если мы захотим похоронить вас заживо, никто вас не найдет. Я бы на вашем месте подумал об этом и быстренько все рассказал. У нас мало времени.

Сэр Патти хмурится, но ничего не говорит. Мы стоим вокруг, и нам кажется, что прошла вечность. Я усилием воли сдерживаю желание оглянуться и посмотреть на Белладонну.

— Очень хорошо, — говорит Джек и выключает свет. — Посидите тут, пока не передумаете.

Мы выходим и оставляем его там. Я подхожу к Белладонне, она во мраке качает головой. Она не уходит. Останется сидеть здесь, в темноте, пока он не заговорит. Я хочу сесть рядом с ней, но она нетерпеливым взмахом руки прогоняет меня.

Я ничем не могу ей помочь. Никто ей не поможет. Маттео уводит меня, и я оставляю Белладонну среди ее демонов.

Мы садимся в соседней комнате и ждем, прислушиваясь к воплям и пустым угрозам сэра Патти. Из отеля возвращаются с вещами шпионы Джека; мы быстро просматриваем содержимое чемоданов, фотографируем каждую страничку аккуратной кожаной адресной книги, потом переписываем, сколько можем успеть. Нам нужны имена. Имена, адреса, номера телефонов, даже если все они зашифрованы. Притч с командой пропустят каждое имя через свою волшебную машину.

Мы найдем их всех, всех до единого.

Нам кажется, что прошла вечность, хотя на самом деле миновал всего лишь час. Наконец сэр Патти перестает вопить и начинает сыпать угрозами. Ну и глупец. Как тянется время, когда ты заперт один в темноте. Каждая секунда щелкает, как удар хлыста, малейший шум грохочет, как раскаты оглушительного грома, звук шагов повергает в панику и отчаяние.

— Вы готовы? — спрашивает Джек, вырастая перед ним будто из ниоткуда.

В отчаянной попытке проявить показную храбрость сэр Патти мотает головой. Неужели он нарушит обеты Клуба, станет предателем? Или выдаст их, чтобы спасти свою драгоценную шкуру? Сложная дилемма. Клянусь его честью, сложная.

— Нам запрещено раскрывать перед посторонними любые сведения, касающиеся членов Клуба, — говорит сэр Патти. — Вам это известно.

— Вы не знаете, посторонний я или нет.

— Посторонний, посторонний, — бормочет он. — Вы не Норрис. Я уже и так слишком много сказал, упомянув его имя. Я не знаю, кто вы такие. Вы негодяи без имени, скрывающиеся под маской. Снимите маску, сэр. Я требую — снимите маску!

Джек хрипло смеется.

— А почему я? Разве вы сами сняли маску? Сняли?

Сэр Патти ничего не произносит. Ему нечего сказать.

— В наказание за то, что вы снимете маску, вас навеки исключат из Клуба, — вовсю блефует Джек. — Такая судьба хуже смерти.

— Да, — шепчет он. — Откуда вы знаете? Кто вы такие?

— Вы готовы умереть?

Молчание.

— Готовы? — переспрашивает Джек и делает знак Маттео. Мы склоняемся вокруг сэра Патти, чтобы Белладонна не видела, что мы делаем. Сэр Патти кричит от внезапной нечеловеческой боли. Я не стану вам рассказывать, как мы заставили его кричать. Это не имеет значения; на его мясистом белом теле не останется никаких шрамов. Таких, какие остались после пыток у нас.