Тогда мы танцевали вальс, и я удивлялась, как легко танцует мой друг, и думала, сколько я о нем еще не знаю. Но хочу ли узнать, вот в чем вопрос.

И моя проблема.

Где он сейчас? О чем думает? Наверняка сходит с ума от неизвестности. Если бы он забрал меня с собой, я была бы сейчас дома.

«И не танцевала бы в объятиях Ричарда», – шепнул кто-то в моей голове.

Перед глазами мелькнуло лицо Стива, когда я оттолкнула его после нашего поцелуя, первого и, надеюсь, последнего. Я никогда не видела его таким подавленным и расстроенным, даже в тот вечер, когда отказалась принять его предложение.

Погрузившись в воспоминания, я не заметила, как стала размышлять вслух:

– Мне следовало уехать вместе со Стивом.

Еще не договорив, я тут же об этом пожалела. Ричард ничего не ответил, и я успокоилась, подумав, что он, возможно, меня не услышал или не придал особого значения моим словам. Но его следующая фраза разрушила эту иллюзию:

– Да. Вам следовало это сделать, но вы не уехали. Почему?

Он так странно смотрел на меня, словно ему было известно обо мне нечто такое, чего я сама о себе не знала.

Я заставила себя не отводить глаз, но это было непросто и удалось мне только тогда, когда я ощутила ласковое прикосновение. Пальцы Ричарда медленно скользили по тыльной стороне моей руки. Это движение завораживало. Он, едва касаясь, миновал запястье, очертил каждый палец, кольцо с лунным камнем, затем поднес мою руку к лицу и вдруг поцеловал ладонь, в самую середину, там, где проходят линия судьбы и линия жизни.

Как только его губы легко коснулись моей кожи, сердце отозвалось внезапным тревожным биением, а по телу пробежала необъяснимая дрожь.

– Почему вы не уехали? – повторил он свой вопрос.

Я лихорадочно пыталась собрать остатки мужества, борясь с захлестнувшим меня чувством, определить которое мне не удавалось.

– Не бойтесь, – Ричард произнес эти слова так тихо, что я скорее угадала их смысл, чем восприняла на слух. В ответ я смогла лишь отрицательно качнуть головой, пытаясь показать, что не испугалась. Не в этот раз. И только не его. Я боялась множества вещей на свете, но в их числе не было Ричарда Логана, хозяина Розы Ветров.

И в тот момент, когда я была готова ответить ему, а мои губы приоткрылись, чтобы дать свободу словам, которые ошеломляли меня саму, Ричард привлек меня к себе.

Поцелуй был нежным, еле ощутимым, словно прикосновение к губам лепестков живых цветов – теплых, ласковых лепестков роз лавандового цвета. Мое сердце колотилось так сильно, что я не сомневалась – Ричард слышит его стук, ощущает каждый удар. Время превратилось в вязкую сладкую патоку, куда меня затягивало все больше и больше. И не было ни сил, ни желания сопротивляться.

Внезапно по моим ногам прошла плотная волна холода, и Ричард мгновенно напрягся.

Значит, он тоже это почувствовал!

Я не успела даже додумать эту мысль до конца, как вдруг раздался страшный грохот, захлебнувшись, умолкла музыка и разом погасли все свечи, словно их кто-то задул.

А вслед за этим дикий смех наполнил темные коридоры пустого дома.

Я вскрикнула и отшатнулась от Ричарда, но уже через мгновение, ослепнув от навалившейся темноты, испуганно позвала его. Несколько бесконечно длинных секунд тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине и рев стихии за окном. И мое прерывистое дыхание. На мгновение мне почудилось, что я осталась одна, что вместе с последним проблеском света исчез и хозяин дома.

– Я здесь, – прозвучал рядом низкий голос, заставивший меня вздрогнуть.

Шагнув на звук, я нашла теплые пальцы Ричарда, которые тут же переплелись с моими, и судорожно вцепилась в его руку. Боялась, если отпущу, больше не найду.

– Что это было? – губы мои дрожали, а язык не слушался. Но глаза постепенно привыкали к темноте, и это возвращало мне уверенность.

– Я не знаю.

– Вы слышали… смех?

Молчание.

– Ричард?

– Да, – с явной неохотой отозвался он. – Я что-то слышал, но не берусь утверждать, что это было. Возможно, просто стоны ветра.

Придется сделать вид, что я приняла его объяснение.

Ричард потянул меня куда-то в сторону, и я услышала щелканье выключателя. Бесполезно. Электричества не было. Свечи загасил ледяной порыв ветра, взявшегося ниоткуда, и лишь слабое свечение из камина позволяло нам видеть друг друга и очертания окружающих предметов, когда глаза наконец-то привыкли к темноте.

Ричард добавил в камин несколько поленьев и некоторое время смотрел на меня, словно принимая какое-то непростое решение.

– Селена, мне нужно уйти.

– Уйти? – я почувствовала, как у меня холодеют руки. – Куда?

– Генератор находится в пристройке, я должен проверить, может, удастся его починить.

– Я пойду с вами!

Если Ричард оставит меня тут одну, я сойду с ума еще до его возвращения!

– Как бы мне этого ни хотелось, Селена, но – нет, – Ричард мягко высвободил свою руку из моих закаменевших в напряжении пальцев. – Если неисправность можно устранить, я сделаю это сам. В противном случае…

Он не договорил и вышел в холл, оставив дверь в гостиную открытой. Из дверного проема в холл проникал зыбкий красноватый свет – отблески пламени.

Сняв с вешалки куртку, Ричард оглянулся.

– Я прошу вас, никуда не уходите, будьте здесь. Или в гостиной. Слышите меня, Селена? Здесь или в гостиной. Вы меня поняли? Ни шагу по дому!

– Да, – ответила я уже в закрывшуюся дверь.

Так. Нужно успокоиться. Нужно просто дождаться Ричарда. Он починит генератор, и все будет хорошо.

Побродив по холлу, я присела рядом со стойкой для зонтов. Я бы не заметила ее, если бы не наткнулась, пытаясь нащупать кресло. Сцепив руки в замок и подобрав под себя ноги, я сидела и слепо смотрела прямо перед собой. Ночная тьма за окном сгустилась до абсолютно непроницаемой черноты, и лишь резкие изломанные стрелы молний время от времени разрывали ее густую пелену, каждый раз заставляя меня вздрагивать и напрягать слух.

Время в бездеятельном ожидании тянулось бесконечно медленно.

Тревожные, монотонные звуки заполняли сумрачный мир вокруг меня: я настороженно прислушивалась к далекому глухому рокоту океана, стуку дождя по карнизу, и мне казалось, что в одну минуту умещается сотня барабанных ударов крупных капель по стеклу и один бешеный удар волн о скалы. Этими ударами я измеряла длительность отсутствия Ричарда.

Вскоре я замерзла и зябко поежилась в кресле, не решаясь встать и поискать одежду. Мне было холодно, но губы и руки хранили тепло прикосновений Ричарда, и это спасало.