Так они и вернулись в лагерь, держась за руки. На лавке возле костра сидела Дара. Она окинула парочку задумчивым взглядом, рассеянно кивнула и вновь уставилась на землю под ногами. Лиза переглянулась с Анпилом.

— Поговори с ней, — произнес он одними губами и отошел подальше, делая вид, что ему срочно что-то понадобилось возле шатров проверяющих.

Лиза подошла к Даре и присела рядом. Та сгорбилась еще сильнее, подобралась, будто стараясь отдалиться. Выглядела она абсолютно потерянной.

— Дара, — осторожно спросила Лиза. — У тебя все хорошо?

— Да… не волнуйся. Просто не спится.

— Ты что, всю ночь не спала? Я проснулась, а тебя нет нигде… Эй, ты чего?

Дара съежилась и спрятала лицо в ладонях. Стряхнула руку с плеча и лишь мотала головой в ответ на расспросы. Лиза терпеливо поглаживала ее по напряженной спине, стараясь успокоить, и приговаривала, что все равно не отстанет, и лучше бы подруге все рассказать, пока не проснулись остальные. Вдвоем они обязательно что-нибудь придумают.

— Нечего тут придумывать. И ты не станешь мне помогать, если узнаешь.

— Да в чем дело? Если немедленно не скажешь, клянусь, я надаю тебе пощечин! С чего ты вообще взяла, что я тебя брошу?

— Потому что я гадкая, — обреченно выпалила Дара. — Я совершила ужасный поступок.

Она произнесла это скороговоркой, не отрывая ладоней от лица. Лиза какое-то время пыталась добиться чего-то вразумительного, но плюнула и пообещала сходить за Балсан, которая вытянет всю правду. Для пущей убедительности начала считать до трех. На двух с четвертью Дара сдалась.

Едва слышно она призналась во всем, шокировав Лизу. Она совершенно не ожидала от этой скромницы подобной выходки. Ночью, когда все уснули, та тайком пробралась в шатер к Хайдару.

— Понимаешь, я думала, что в Цитадели к нему на пушечный выстрел подойти не смогу, вот и… Другого шанса у меня ведь не будет. Ты меня осуждаешь?

— Что ты, конечно же нет, но… Как-то это для тебя радикально, — растерянно ответила Лиза, и поспешно добавила: — А он что, выгнал тебя?

— Пытался, — всхлипнула Дара. — Но я не выгонялась.

— То есть… погоди-ка, вы… Хайдар… — не выдержав, Лиза усмехнулась. — Во дает!

В ответ послышались приглушенные рыдания, и она пожалела о своей реакции. Нравы у гномов, судя по всему, строгие. Даре в самом деле тяжело, она себя чувствует чуть ли не падшей женщиной, и шутки здесь неуместны.

Подошла Аюна, как обычно, беззвучно, и села возле подруги с другой стороны. Та вздрогнула, выпрямилась и посмотрела на Лизу сквозь пальцы. Взгляд ее был затравленным.

— Хайдар? — спросила охотница. — Он тебя обидел?

— Откуда ты знаешь? — Дара шмыгнула носом. Кажется, спокойствие, с каким они все восприняли, понемногу ее утешало.

— Сплю чутко. А ты как из палатки вылезла, все вокруг топталась, вот я и вышла посмотреть, может помочь чем. Ну и увидела, куда ты отправилась. Чего ревешь, выгнал?

Дара помотала головой и потупилась. В тусклом свете пасмурного утра ее щеки пылали так, что на них можно было бы что-нибудь вскипятить.

— Она боится, что ее все осудят, — ответила Лиза за нее.

— Так никто ж не знает, кроме нас, — разумно возразила Аюна. — И даже если догадаются — никто не посмеет о Великом Мастере и слова лишнего сказать. И о тебе, значит, тоже. Нашла повод!

— В лицо не посмеют, а за спиной…

— А у тебя что, на спине есть уши? Пусть болтают, плюнь слюной. И вообще, ты это не в одиночку вытворила, вот пусть у него голова болит. В конце концов, ему больше достанется. За спиной, в смысле.

— Я не хочу, чтобы ему доставалось, — пробубнила Дара.

Девушки переглянулись. Согласившись с ней, они пообещали, что все будет хорошо, и Хайдар-то уж точно за себя постоит. Подхватили под руки и повели к ручью, приводить в порядок. Скоро остальные проснутся, появляться перед ними в таком виде не стоило.

Но Дара быстро взяла себя в руки — о недавних рыданиях напоминали разве что слегка припухшие веки. Когда они вернулись в лагерь, в котором суетились проснувшиеся товарищи, ничто не выдавало ее волнения. Это была прежняя Дара: серьезная, рассудительная, собранная и внимательная к другим. В который раз Лиза восхитилась ее силой воли.

Весь день они с Аюной следили за подругой. И за Великим Мастером заодно, когда это было возможно. Ни разу на лице Дары не промелькнуло ни единой подозрительной эмоции. Разве что в его сторону смотрела реже, чем обычно. Хайдар и вовсе был непроницаем и суров, как гранитная скала.

Зато такое внимание не укрылось от проницательной Балсан. Поймав момент, когда Аюна и Лиза остались вдвоем и хотели посоветоваться, как дальше быть с безутешной влюбленной, она поинтересовалась, с чего вдруг они с Хайдара целый день глаз не сводят.

— Неужели Дара все-таки решила признаться ему? — девушки молча переглянулись. Балсан пристально на них посмотрела и нахмурилась. — Вы поспорили, осмелится или нет?

— Как тебе такая глупость в голову пришла! — возмутилась Лиза. В ответ ей припомнили Идаму и тотализатор. — Не сравнивай. Мы бы так не поступили.

— Она что, уже призналась?

— Хуже, — отозвалась Аюна, поймала возмущенный взгляд Лизы и добавила: — Она ж как клещ, не отцепится! И все равно все узнает, пусть лучше от нас.

— Дара?! — опешив, переспросила Балсан. От удивления глаза ее распахнулись в пол-лица. — В жизни не поверю! Кто вам такое сказал?

— Она сама. Теперь страдает. А этому, — Хайдара поблизости не было, и охотница кивнула в сторону его шатра, — хоть бы что. Бревно бесчувственное.

Внезапно она замолкла и ткнула Лизу локтем в бок. Обернувшись, та увидела, что к ним идет Идама, и начала громко говорить о погоде, но не тут-то было.

— Кто бревно, Хайдар? — спросила Идама, присаживаясь напротив. — Чего смотрите, я у нее лично все выпытала! Просила никому не говорить, но вы-то знаете, так что можно. Что делать будем?

К вечеру о случившемся знали все подруги. За ужином внимание девушек было приковано к Хайдару, словно они ждали, что он вот-вот встанет и сделает официальное заявление по поводу сложившейся ситуации. Дара сидела как на иголках, и казалось, что можно услышать, как она скрипит зубами. Одно радовало: она больше не мучалась угрызениями совести и не прятала глаза. Теперь она злилась.

Хайдар подошел, посмотрел на команду, но усаживаться на заботливо принесенный из его шатра стул не спешил. Медленно обвел глазами лагерь, долину и горы вокруг, вздохнул с сожалением.

— Моя бы воля — не стал бы так скоро уезжать. Кто знает, когда еще доведется… — он перевел взгляд на ребят. — Признаться, я вам завидую. Впереди столько работы! Впрочем, у нас тоже дел уйма, пусть и не таких интересных.