Крис Фишер приветствовал президента Эрнандеса на посадочной площадке с очень нужным подарком – парой противозмеиных гетр, которые следовало надеть, прежде чем идти дальше. Мы стояли в ожидании, пока президент весело пристегивал гетры, болтая по-английски со Стивом, Крисом и послом. Эрнандес в рубашке гуаябера[78] и панаме не мог похвастаться высоким ростом; у него было дружелюбное мальчишеское лицо, и он держал себя непринужденно и без всякой напыщенности, совсем не как глава государства. И вообще, я заметил, что, когда люди оказываются в долине У1, совершенно изолированной от мира, социальное расслоение и иерархия исчезают. Я, например, поймал себя на том, что, закатав рукав, сравниваю свои шрамы от лейшманиоза со шрамами подполковника Осегеры.

Президент и его свита направились к раскопу, я последовал за ними. Мы поднялись по земляной лестнице и вытянулись змейкой перед площадкой тайника, стиснутой джунглями. На полицейскую ленту, натянутую по распоряжению Криса, вскоре перестали обращать внимание – все столпились перед раскопом, топтались, позировали для фотографий. Я видел, что Крис с трудом сдерживается, а по его лицу гуляет нервная улыбка.

Президент пребывал в возбужденном состоянии. Это было нечто большее, чем исполнение официальных обязанностей. Первым собирались извлечь каменный сосуд, украшенный головами хищных птиц. Он находился в тайнике, покоясь на земляной основе, – точно таким же его оставили здесь в качестве подношения богам пятьсот лет назад. Президент опустился на колени рядом с сосудом, вместе с Крисом, Стивом, Рамоном Эспинозой и Вирхилио. Стив прикоснулся к артефакту и сказал: «Я ждал этого момента двадцать три года – и вот он наступил! Может быть, потребуется еще двести лет для выяснения того, что же здесь было». Затем Крис и президент Эрнандес ухватились за ручки массивного сосуда и под сверкание вспышек извлекли его из неглубокой ямы, в которой он хранился несколько веков.

Пока артефакты упаковывали, готовя их к вывозу, я взял у Эрнандеса интервью. Президент с энтузиазмом говорил об открытии и о его значении для Гондураса. Еще ребенком он слышал легенды о Сьюдад-Бланка и в 2012 году – он тогда был председателем гондурасского конгресса – заинтересовался сообщениями о том, что сделанная наугад лидар-съемка в Москитии позволила обнаружить не один, а два потерянных города. «Это важное археологическое и историческое событие, – сказал он. – Эта культура очаровательна, но нам еще предстоит многое узнать о ней, на что уйдет некоторое время. – Потом он с гордостью добавил: – Мы будем рады поделиться нашими знаниями со всем миром». Я вспомнил замечание Хуана Карлоса о том, что у жителей Гондураса нет отчетливой национальной идентичности и чувства причастности к истории страны. Пожалуй, все мы надеялись, что наше открытие поможет изменить ситуацию.

Артефакт упаковали, и археологи вместе с солдатами понесли его по узкой тропинке. Носилки с ящиком несли четыре человека, как это делалось при раскопках гробницы Тутанхамона Говардом Картером[79]. В вертолет погрузили два артефакта – сосуд и зернотерку с изображением человека-ягуара.

Я намеревался задержаться на участке, но, пока я наблюдал за всем этим, мне вдруг сообщили, что в третьем вертолете, отбывающем через минуту, есть место для меня. Пришлось снова хватать рюкзак и в спешке покидать У1 – времени на сантименты не оставалось. Вскоре мы взлетели, развернулись над верхушками деревьев и взяли курс на Катакамас. Это было мое последнее посещение долины.

Мы сели на полосу, где все было подготовлено к церемонии общегосударственного значения. Позади лаборатории поставили палатку со стульями, громкоговорителями, широкоэкранными телевизорами и едой. Неформальная обстановка, царившая в джунглях, исчезла в толпе армейских офицеров, высокопоставленных чиновников, министров и журналистов. Ящики с большой помпой извлекли из вертолета и торжественно понесли по полосе, между шеренгами гондурасских журналистов и почетных гостей. Пока на плоских экранах показывали волнующие видеоролики, Крис с помощником, облачившись в латексные перчатки, распаковали два артефакта и поместили их в витрины на помосте, специально возведенном ради такого случая: с одной стороны – зернотерка с человеком-ягуаром, с другой – сосуд с хищной птицей. Когда витрины закрыли, публика принялась аплодировать.

Крис произнес короткую речь о важности сохранения объекта и окружающего дождевого леса, предупредив о том, что незаконные порубки представляют серьезную угрозу. «Мы впервые имеем возможность, – сказал он, – заняться систематическим изучением этой культуры».

После него с короткой, но эмоциональной речью, полной чуть ли не религиозного пыла, выступил президент Эрнандес: «Благодаря Господу мы дожили до этого дня, который займет особое место в истории Гондураса». Все собравшиеся, добавил он, «ожидают, что это событие будет иметь огромное значение для Гондураса и мира». Открытие У1, по его словам, исключительно важно для археологии. Президент рассказал также, что он думает о последствиях открытия для Гондураса: оно поспособствует развитию туристической отрасли, поможет подготовить новое поколение гондурасских археологов, напомнит о самобытности страны и ее народа. Эрнандес сообщил, кроме того, что некоторые артефакты будут выставлены в президентском дворце, где для них отведут специальное помещение.

Гондурас – поразительно интересная страна. Прошлое его народа связано как со Старым Светом, так и с Новым. События, которые происходили здесь после появления испанцев, изучены хорошо, но предшествующая история страны (не считая Копана) все еще плохо известна нам. История позволяет людям познать себя, содействует выстраиванию национальной идентичности, порождает чувство преемственности и общности, укрепляет веру в будущее. Вот почему легенда о Белом городе так глубоко укоренена в сознании гондурасцев: это прямая связь с доколумбовым прошлым, красочным, сложным, достойным того, чтобы о нем помнили. Люди, пятьсот лет назад пережившие катастрофу и оставившие город на У1, не ушли в небытие. Большинство их остались живы, а их потомки до сих пор являются частью яркой и неоднородной гондурасской цивилизации.

Эрнандес завершил свою речь эффектным заявлением: город на У1 отныне будет зваться своим настоящим именем – La Ciudad del Jaguar (город Ягуара).

Когда первые люди пришли в Америки по Берингийскому перешейку[80], приблизительно пятнадцать-двадцать тысяч лет назад[81], представители вида homo sapiens обитали повсюду, образуя небольшие сообщества кочевых охотников-собирателей. Не было ни городов, ни поселений, ни земледелия, ни скотоводства. Группы людей, рассеянные по всему миру, постоянно перемещались, лишь изредка сталкиваясь с другими группами. Низкая плотность населения препятствовала распространению большей части заболеваний. Люди страдали от паразитов и инфекций, но не сталкивались с большинством болезней, таких привычных в недавнем прошлом, – корь, ветрянка, простуды, грипп, оспа, туберкулез, желтая лихорадка и бубонная чума, если называть лишь самые распространенные.