– Но вдруг шальная пуля… – залепетала Настя, но Беппе прервал ее звучной пощечиной. Девушка покорно склонилась надо мной и нажала на затылок. Мне хотелось повторить процедуру для моей милой секретарши, но я сдержался.

– Где мой друг? – почти спокойно спросил я ее.

Она смотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами, которые наливались слезами, и, поджав губы, указала наверх.

– Чирчу, у тебя был оргазм? – вдруг не к месту спросил Беппе и, не дожидаясь ответа, побежал вверх по лестнице, одновременно связываясь с кем-то по сотовому телефону. – Немедленно все в дом, срочно вызови моих помощников, ситуация пять плюс, пусть тащат все необходимое, – кричал доктор в трубку.

Я бросился следом, оттолкнув опустившую голову Настю. На втором этаже Беппе вбежал в комнату с распахнутой дверью.

На просторной кровати лежал бледный Витька, прикрытый белой простыней. Его охранял еще один сомбрэн-близнец, похоже, я начал их отличать от людей.

– Бехеджи асану нефер! – развеял сомбрэна доктор и рывком обнажил моего незадачливого друга.

На Витьку было страшно смотреть: плечи багровели кровоподтеками, правая рука явно сломана, а гениталии были чудовищного размера, как у гнома из порномультиков.

– Да… Чирчу во всей красе, – сокрушенно вздохнул Беппе, приступив к осмотру инвалида сексуального фронта, – ее вагиной можно орехи колоть, а когда она достигает пика удовольствия, то ее рук и ног тоже стоит опасаться: не всякая слониха с ней сравнится в силе. Мы пятерых сотрудников потеряли как полноценных людей, пока разобрались. Будь ваш друг послабее сложением, последствия могли быть более тяжкие.

Когда доктор прикоснулся к Витькиному многострадальному достоинству, раненый застонал, но в себя так и не пришел.

– Так, член понятно чем деформирован, а яички? Ага, Чирчу, когда коленями его бедра сжала, то одно яичко в промежность попало, – разговаривал сам с собой Беппе, – правое плечо сломано, ведь она левша, левое целое – просто отек, больной в искусственной коме, вызванной воздействием на точку Карачун. Это правильно, спасает от болевого шока. Яички и член необходимо ампутировать, пока не началась гангрена.

Я вздрогнул и с ужасом уставился на Беппе. Он улыбнулся:

– Врачебная шутка, но с толикой горькой правды – одно яичко все-таки лучше удалить, остальные причиндалы спасем, будут как новые, даже лучше. Детей иметь сможет, если доживет и захочет.

В комнату бегом ворвались трое парней и девушка в белых халатах, с саквояжами и штативами в руках. Меня вежливо оттеснили к выходу. За считаные минуты спальня превратилась в операционную. Мощная рампа осветила постель, появились приборы и капельницы. Беппе огромным шприцом стал накачивать плечо Витьки каким-то раствором, да так, что оно увеличилось в несколько раз. Потом доктор выкрутил многострадальную конечность, что-то тошнотворно и оглушительно хрустнуло, и я понял, что с меня хватит, развернулся и ушел.

Внизу стояла Настя, или Чирчу, не знаю, как и называть это существо. Заметив, что я смотрю на нее, она низко опустила голову. Ясно, ожидает приговора. Ну что ж, получите и распишитесь.

– Во время нашего нахождения здесь и впредь, до выздоровления Виктора, я не желаю тебя видеть! Пусть он решает, как с тобой поступить! А до той поры я хочу, чтобы ты трудилась физически. Как, пусть Беппе решит. Думаю, это пойдет на пользу – дурь из головы выветрится.

– Спасибо, – пролепетала она и быстро удалилась.

Гостиная наполнилась людьми, все были заняты делом: что-то перетаскивали, устанавливали оборудование, сновали вверх и вниз по лестнице. Я посмотрел на это броуновское движение, заметил, как они меня почтительно оббегают, понял, что только мешаю. Своему другу сейчас я не могу помочь, даже морально, так что можно искупаться. Вдруг понадобится срочно сменить дислокацию, тогда и вовсе не придется пятки намочить.

Когда я вышел из дома, за мной тут же увязались четверо автоматчиков. Бдят молодцы, одобряю. Лучше перебдеть, чем недобдеть. На минуту задержавшись, я осмотрел дом-крепость снаружи. А ведь в нем не меньше десяти этажей. Странно, а со второго лестницы вверх не было, я точно помню. Еще одна загадка. В последнее время вокруг столько таинственного, что хочется чего-нибудь простого, не требующего напряжения ума – купание подходит идеально. Я показал своим спутникам плавательные движения и бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней зараз. На последнем пролете я стал сбрасывать с себя одежду и плюхнулся в соленую воду в чем мать родила. Море приняло меня, как родного, бережно подхватило и унесло по дорожке из бликов, прямо к солнцу. Я летел среди брызг, позабыв обо всем, пока мышцы не запросили пощады, но и тогда, за пределами своих возможностей, я плыл еще и еще, пока не смог пошевелить и пальцем. Полежал, подхваченный легким потоком, и, лениво пошевеливаясь, погреб к берегу. Оказалось, что я не один.

На почтительном расстоянии покачивался катер, на флагштоке которого развевался черный флаг с большим желтым кругом посередине, в центре этого золотого диска был черный квадрат. Символ напоминал старую китайскую монету. Вот, значит, какая эмблема у Лобаня.

На палубе стояли давешние автоматчики и незнакомый молодой парень, который, улыбаясь, помахал мне рукой и показал большим пальцем вниз: мол, смотри туда.

Я нырнул и увидел трех аквалангистов, двое в полном снаряжении, с ножами на икрах, с диковинными автоматами в руках. На плечах и спинах «ихтиандров» красовались эмблемы Лобаня. Третий пловец – девушка в бикини, что меня здорово смутило, но я взял себя в руки, не красна девица, в конце концов. К правому запястью нимфы был привязан черный мешок. Девушка жестом попросила приблизиться, я призывно махнул рукой и всплыл на поверхность отдышаться. Из воды вынырнула симпатичная женская головка в маске.

– Господин, наденьте маску и аппарат, если пожелаете, я покажу вам местные красоты, – на чистом русском промолвила чернявая красавица с оливковым телом, явно местная уроженка, двусмысленно указывая пальцем вниз.

Она помогла мне приладить оборудование, и мы отправились на прогулку, в царство Тритона. Кругом сновали разноцветные рыбы, повсюду причудливо изгибались диковинные кусты кораллов. Мы еще поплавали немного, но я свернул приятное путешествие, все-таки трудно наслаждаться видами, когда друг в опасности, да и размахивание мошонкой в присутствии малознакомой девушки не позволяет до конца расслабиться.

Я показал красавице наверх. Когда мы всплыли, подошел катер. На борту меня одели в белые шорты и футболку с неизменной эмблемой Лобаня. На берегу меня ожидал Беппе, со мной на пляж высадились только автоматчики, нимфа сотоварищи унеслась в синеву, оставляя пенный шлейф.

Беппе выглядел усталым, но довольным. Я спросил:

– Как он?

Доктор немедленно ответил:

– Лучше, чем был! Плечо зафиксировали, яички, надеюсь, удастся оба спасти. При более детальном осмотре установлено, что повреждения правого яичка следующие: семявыводящий проток оборван, придаток яичка деформирован, но не критично. А чтобы понять, что же, собственно, с яичком, необходимо знать общее строение этой парной железы внешней и внутренней секреции, а именно: интересующий нас орган представляет собой комплекс долек, заключенных в прочную общую капсулу и отделенных друг от друга промежуточными перегородками. Каждая долька – это несколько семенных канальцев длиной 30–40 см, плотно уложенных в общий комок. Из клеток, выстилающих их стенки, начинают развиваться сперматозоиды…