Ну, а ты, Курилкатролль,

Троллетрубку мне отдай!»

Артаресто присоединился к танцующим, приглашая супругу веселиться вместе с ним. Толлунэль окинула взглядом хмельных гостей, фыркнула и, бросив в толпу драгоценное ожерелье, побежала в хоровод.

— Мне не нужны бриллианты, — мило произнесла принцесса, обнимая мужа, — ведь настоящее и единственное моё сокровище — это ты.

Искренне обрадовавшись неожиданной похвале, сын короля расплылся в счастливой улыбке и крепко прижал супругу, нежно поцеловав мягкие тёплые губы.

— А теперь, дорогие гости, — сказал собравшимся в зале эльфам и гномам Нолдо с арфой, когда закончилась весёлая песенка, — «Сказка про Истинного Короля».

Повисло молчание, лишь инструмент волшебно звучал, заставляя забыть обо всём, кроме музыки.

— Бывает ли доброе дело бескорыстным? — спросил менестрель пустоту, осторожно касаясь струн, отвлекая слушателей от вынесшего стул и канделябр для одной широкой свечи помощника и собиравшейся за спиной толпы в синем. — Подвиг тоже должен быть оплачен, ведь герои хотят не только книжной славы, а те, кто направляет доблестных храбрецов, мечтают об истинной власти.

Эльф с вышитым на груди созвездием Мотылька подошёл к подсвечнику и поставил на него алое блюдце с горсткой золы.

— Это был случайный ожог, — запел «Мотылёк», изображая очень многим знакомую интонацию втородомовского менестреля, — и земля ушла из-под ног.

Я — пепел, я — пепел.

Сыновья, убитые горем,

Со скалы развеют над морем.

Я — пепел, я — пепел.

Пепел — это для них навсегда,

Слишком рано погасла звезда,

Обгоревшие клочья небес…

Только я зачем ещё здесь?

Вышедший к арфисту Нолдо в венце с гербом Второго Дома с пафосной печалью развёл руками:

— Красный цветок исторгает из себя

Ядовитые брызги безудержных чувств.

Страсть, жуткая огненная страсть,

Как жгучая лава, как раскалённая стрела.

К стулу подвели следующего участника представления, в котором немногие узнали принца Карнифинвэ, но все увидели Майтимо Руссандола со скрытой бинтами рукой, висящей на перевязи, идущего с помощью эльфа в синем, волосы которого сплелись тугими косами.

— Что это? — спросил «Маэдрос», указывая на пепел, но ему тут же завязали рот и, усадив на стул, привязали к спинке верёвкой.

— Увы, — развёл руками ещё пафоснее эльф в венце, — чтобы восстановить справедливость, чтобы корону получил Истинный Король, необходим справедливый суд над твоим отцом. А так как пепел безмолвен…

— Говорить за него буду я, — поклонился «Мотылёк». — И за тебя тоже.

Карнифинвэ замотал головой, пытаясь сказать «Нет», но вышло мычание. За столами начали смеяться.

— Ты сознался в делах, за кои вам век прощенье молить, — запел кучке золы желавший справедливости Нолдо. — Мой народ милосерден, значит, тебя готовы простить.

Кайся, брат мой, во всех деяниях, 

Повтори же свои признания.

Повтори и моли в смирении

О прощении, о прощении!

Ты сознался, что в Первом Доме не чтили память отца.

Оскверняли ученья Валар и отреклись от Творца.

Манвэ трон для вас был ошейником,

Нолдор гнали с земель священных вы.

Брата бросил на растерзание

Ради власти завоевания.

Попытки «Маэдроса» возразить ничего не дали, а «Мотылёк» печально вздохнул:

— Да.

— Вала Моргот учил вас истово от зари до зари, — запела хором толпа, — чтобы чёрной своею истиной щедро вас одарить.

— Да.

— Встав на путь разрушенья мира, вы

Объявили себя кумирами.

Светлый Аман с его твердынями

Заменили своей гордынею!

— Да!

— Уподобясь отродьям мерзким,

Себе искали рабов.

— Нет! — смог освободить рот Карнифинвэ, но его снова завязали.

— Да!

— С королями вы были дерзкими,

Где же дерзость клинков?

— Да!

— Финвэ память за власть вы продали!

Дважды продали! Трижды продали!

Признавая лишь флаги красные,

Вырезали народы братские!

— Да!

— Ваши лгут летоописания, лжёте вы и теперь.

Запечатав уста лобзанием, их замкнули, как дверь.

Исказили тенгвара символы,

Ради власти родню забыли вы.

Отворите уста нечистые

Ради истины, ради истины!

Свет всобщего просвящения —

Вовсе не Первый Дом!

Ваша слава — лишь допущение —

Чем грозила потом?

Сознаешься ли в этой мерзости?

Кайся, брат, пред народом в дерзости!

Повтори же свои признания!

— Он признался во всех деяниях! — радостно констатировал арфист.

— Да! — подтвердил «Мотылёк», подошёл к Карнифинвэ.

Эльф с косами снял с головы привязанного к стулу принца венец, передал в руки «голоса золы», а тот преподнёс своему королю.

— Что есть мудрость? — спросил, тронув струны, менестрель. — Накопленные за годы знания? Или умение их правильно трактовать? Мудрость — не просто хранение в памяти множества слов. Мудрость — умение расставить их в верном порядке и вложить в верные уста.

Сказав это, арфист скинул плащ, поклонился, и вдруг его образ дрогнул и расплылся, а потом стал чётким, и все присутствующие узнали короля Тол-Сириона.

Сквозь смех и аплодисменты, сотрясшие зал, громко и от души прозвучали слова одного из гостей-гномов:

— Да что б вас всех Моргот побрал, грёбаные эльфы!

Примечание к части Музыка:

"Утро Полины" гр. Наутилус

"Танец троллей" гр. Тролль гнёт ель

"Пепел" Fleur

"Отречение" из мюзикла "Тампль"

Иллюстрация от Ярино Подстолье

https://vk.com/photo-135271870_457240069

Белое деревце

Сталь клинков, столкнувшись, разбросала искры, заскрежетала, когда одно лезвие проскользило по другому, обманное движение лёгкой руки вдруг изменило направление, короткий неожиданный удар застал врасплох, и мастер оружия увидел свой меч, падающий на плиты под ногами.

— Второй раз тебе не удастся так сделать, — усмехнулся Нолдо, смотря на свою ученицу с ревностью, словно оружие должно было хранить верность только ему, но неожиданно совершило вероломное предательство. — Я запомнил последовательность твоих движений. Знаешь, что я подразумеваю?

— Знаю, — тяжело дыша, произнесла Линдиэль, смотря на учителя со злым торжеством.

— Сможешь?

— Смогу!

Дочь лорда Новэ сказала на эмоциях, устав от собственной слабости, неловкости и бесполезности, над ней открыто насмехалась сестра любимого, а остальные думали