– Как же ты напугала меня, мать!

Она молчала, будто и не слышала парня. А тот был несказанно рад, что девушка вернулась. Но вместе с тем внутри копилась злоба.

– Где тебя черти носили?

Тайка проигнорировала и этот вопрос. Просто сидела рядом, уставясь в никуда. Михей начинал закипать.

– Ты оглохла или что? Мы тебя искали, думали, что тебя зверье сожрало. А ты… – вдруг рявкнул он, вскакивая с места.

– Что – я? – рубанула она в ответ. – Да что ты вообще знаешь про меня, а? Молчал бы лучше. Если тебе будет проще, то думай, что я вас спасла. Если бы я не ушла – вы бы уже умерли.

– Какая спасительница! От чего бы это? – осведомился Михей. Ярость кипела в нем, просилась наружу.

– Я тебя просила не спрашивать, помнишь?

– Чего ты от нас скрываешь? – словно не слышал ее парень. – Мы команда или как? Мы чего в деревне решили?

– Помолчи, пожалуйста!

Она сказала это тихо и требовательно. Так, что Михей в одно мгновение ока остыл. Вот только сейчас ему хотелось броситься на эту девчонку, придушить ее, чтобы поняла. Чтобы знала. И вдруг все вмиг перегорело.

Михей вдруг понял, что если бы она хотела – давно бы ушла. Но она не могла. Не могла без двух парней, которые, быть может, стали ее единственными друзьями за последние несколько лет. Но, видно, девушка не умела просить… А прочитать ее истинные чувства было нелегко.

Она сейчас злила его, и в то же время Михей жалел ее. Таська казалась ему ребенком – заблудившимся в потемках собственной души, запутавшимся. Она пыталась найти то, что потеряла, но безуспешно. И не знала, как быть с тем, что предлагала ей жизнь.

С утра тоже прослезился дождик. Туман тек по улице деревушки, скатываясь к реке. А они не спешили выходить. Таська отдыхала – после перепалки с Михеем она просто вырубилась, и парни не посмели тревожить ее. Так она проспала до обеда, и когда проснулась – выглядела намного лучше. Она попросила дать ей поесть и ничего не спрашивать у нее – обещала рассказать сама, когда придет время. И парням пришлось смириться.

* * *

Шел второй день, как они миновали «границу». Так Михей для себя обозвал то место, где первый раз пиликнул дозиметр. Фон рос медленно, перевалил за допустимую норму и полез выше. Пришлось облачаться в химзу. Тревожнее стали ночи – Мишка снова стал плохо спать, ожидая новых опасностей от неведомого края. Ночевали на заброшенных полустанках и часто утром задерживались надолго – досыпали, потому что ночью не всем удавалось ухватить нормального сна. Несколько раз на обочине дороги друзья видели следы зверей, но те пока не давали о себе знать. Нервное напряжение обострилось – все чаще делали привалы, останавливались, заслышав неясный шум из леса или придорожных зарослей. Быть может, напади на них кто, Михею бы стало легче. Но хищники не спешили объявляться, и напряжение росло с каждым часом.

Видимо, и у Лехи нервы были на пределе – заслышав шум в кустах, он не выдержал и саданул картечью по мелькнувшей тени. В зарослях кто-то всхрапнул, но через полминуты все стихло. Проверяли осторожно, каждую секунду опасаясь нападения. Оказалось, что Эстет подстрелил некрупного кабанчика – только уж больно острые у него были клыки, да на ногах вместе с копытами обнаружились небольшие когти.

– Начинается, – сердито выдохнул Леха. – Как без вас хорошо-то было.

Стали внимательнее и осторожнее, предпочитая теперь тихий шаг, когда они могли контролировать ситуацию и слышать посторонние звуки. В эту ночь отдыхали в небольшой деревушке. По расчетам Михея, через сутки они должны были добраться до Чернышевска. Интересно устроен человеческий разум – он все старается мерить отправными точками. Друзья прекрасно знали, что после города еще сотни километров пути, но они наметили себе точку и сейчас спешили к ней. «Минуем эту чертову аномалию – а там попроще будет», – успокаивал себя Мишка.

Миновала еще одна дождливая ночь, проведенная в заброшенном придорожном кафе, и снова перед путниками легла дорога. Утреннее солнце обсушило небо, выжало тучи досуха, и они рваными тряпками уползали за горизонт. Слегка промокнув вечером под дождем, Михей стал покашливать, и это раздражало его больше всего.

– Вот только разболеться еще не хватало, – злился парень.

– Да уж, лечить некому, – разводил руками Леха. – С докторами нынче туго. Давай-ка, держись, Мишань.

– Эх, в деревню бы, к мамане, – мечтал тот, глядя в серое небо. – Родной дом, даже стены лечат. Чаек бы травяной забодяжил, медку с малинкой махнул. А лучше самогоночки бы с перчиком.

– Мечтай-мечтай, – усмехался Эстет.

Вышли на выщербленный асфальт. Несмотря на ночную непогоду, днем солнце снова пекло, волновалось перед глазами марево. С каждым шагом близился Чернышевск, и росла в душе неясная тревога.

Торопились, обгоняя друг друга, в высоком небе облака. Они спешили за горизонт, а следом за ними набегали новые. Все так же стелилась под ноги лента шоссе, и казалось, что не будет ей конца, а вся жизнь превратилась в сплошное путешествие к неведомой цели.

Прошло уже три дня с тех пор, как вернулась девушка. Как ни приставал к ней Михей, Таська так и не рассказала друзьям, где была, и парень оставил ее в покое. «Вернулась – и ладно», – думал он. Сейчас хватало и других забот. Фонящие земли таили новые угрозы, и следовало держать ухо востро. Тише стали разговоры, короче шаг – друзья опасались лишний раз шуметь, словно не хотели потревожить чужой край. На их счастье, за последние двое суток на них никто не покушался, но тем напряженнее становилось ожидание опасности. Часто Мишка вздрагивал от малейшего шороха в кустах, и тогда они подолгу стояли, ожидая нападения. Но ничего не происходило, и они шли дальше, все так же держа ухо востро.

– Подходим, – доложил Михей на очередном привале, разглядывая карту. Судя по ней, до Чернышевска оставалось километра три.

Местность казалась унылой и однообразной – зарастающие поля, окруженные холмами, редкие деревца, разбросанные по возвышенностям, и дорога, уходящая вдаль. Да и погода вгоняла в уныние – второй день хмурилась, и настроение у друзей было такое же пасмурное.

– Вот, смотрите, – объявил Михей. – Дорога поселок стороной обходит. Нечего туда и лезть. Крюканем – и дальше двинем.

– А помнишь, что деревенские про дорогу рассказывали? – осторожно встрял Леха.

– Помню, – кивнул друг. – На сказки какие-то похоже. Разве так бывает?

– Не знаю, – честно ответил Эстет. – Но я такого насмотрелся, готов уже во что угодно поверить.

Солнце никак не хотело вылезать из туч – похоже, сегодня оно засело там основательно и надолго. Скучная, пустынная дорога – россыпи щебня по обочинам, зараставшие бурьяном, причудливые иероглифы-трещины на асфальте, точно послания сгинувших предков. Мутная серая даль впереди. И неприятное ощущение чего-то нехорошего.