К этому времени крен на правый борт был уже 6° и продолжал расти, так же как и дифферент на нос. Переборки прогибались и трещали под напором сотен тонн воды, вливающейся в корпус. В носовой части, наиболее пострадавшей от огня русских крейсеров, затопления выше бронепалубы нечем было ограничивать, так как не осталось ни одной целой водонепроницаемой переборки. Даже сам настил защитной палубы имел множество повреждений и потерял герметичность, отчего постепенно были затоплены носовые провизионные кладовые, шкиперская кладовая и цепной ящик. Началась фильтрация в носовые погреба и боевой пост. Вода в кормовом котельном отделении продолжала прибывать, сочась через начавшие сдавать швы затопленных угольных ям. Нужно было срочно стопорить ход для заделки наиболее опасных пробоин, но это было возможно лишь после выхода из зоны боевого маневрирования обеих эскадр.

Вместо этого тяжело поврежденный броненосец снова оказался под огнем, начав отвечать из орудий левого борта и кормовой башни. Из-за густого тумана и сильной задымленности противники быстро потеряли друг друга из вида, но до этого «Микаса» успел получить дополнительные повреждения. Прямым попаданием была разбита кормовая башня главного калибра. Снаряд разорвался, еще даже не пробив толком броню лобовой плиты, но снопом осколков, влетевших в промежуток между орудиями, сильно повредило поворотный стол башни, намертво его заклинив, и станки обеих пушек. Железо приняло на себя весь удар, так что расчет отделался лишь контузиями.

Другим попаданием такого же снаряда, прошедшим до этого через офицерские жилые помещения, был пробит кормовой траверз левее барбета у самой бронепалубы. Едва проломив броню, снаряд остановился, так и не взорвавшись. Около десятка среднекалиберных попаданий легли в корму, сильно разрушив адмиральские помещения и каюты офицеров, где начался пожар. В целом, полученные повреждения не были смертельными но, уходя из-под обстрела, броненосец потерял почти десять минут драгоценного времени.

За эти десять минут вода смяла и порвала внутреннюю продольную переборку угольных ям правого борта второй кочегарки, и отделение начало быстро заполняться водой. Водоотливные средства не справлялись. Приемники эжекторов осушительной системы почти сразу забило углем. В аварийном порядке стравили пар из котлов и загасили топки, еле успев эвакуировать людей. Крен вправо дошел до 8°, а в корме вода хлынула через две пробоины в верхнем поясе, опустившиеся под воду. Кроме того, полностью погрузился в воду 10-миллиметровый пояс позади цитадели, и волны начали захлестывать в пробоины небронированного борта, считавшиеся до этого безопасными. Срочными контрзатоплениями удалось уменьшить крен до 3°, но корма продолжала погружаться, быстро увеличивая и без того сильно возросшую осадку. Вся самая толстая броня по ватерлинии ушла под воду, и броненосец погрузился почти до батарейной палубы.

Едва вырвавшись из-под обстрела, занялись срочной заделкой множества ставших подводными пробоин. Пластыри, заведенные на пробоины в носу, позволили прекратить поступление воды в носовые отсеки, но кормовые пробоины перекрыть полностью не удавалось, и броненосец продолжал садиться все глубже.

«Сикисима», покинув линию, вскоре присоединился к отступающему «Микасе», участвуя вместе с ним в перестрелке со старыми русскими кораблями. Он, так же как и флагман, остро нуждался в срочной заделке пробоин, а вместо этого получил дополнительные повреждения кормовой части, в том числе подводную пробоину в левом борту. Два попадания тяжелых бронебойных снарядов пришлись в батарейную палубу и вывели из строя два каземата, к счастью, без взрывов и пожаров. Когда, наконец, удалось окончательно выскочить из боя, броненосец был уже практически обречен. Вода в правом машинном отделении поднялась на полметра выше настилов, залив мотылевые колодцы и нижние шейки вала. При работе механизмов эта вода, смешанная с маслом, разбрызгивалась по отсеку, до крайности осложнив обслуживание машины, которая начала работать со все усиливающимся стуком. Кроме того, появилась сильная вибрация. Видимо, пострадал и сам правый вал или его подшипники. Вскоре машину пришлось остановить.

Имея разбитое и затопленное румпельное отделение, одну лишь левую действующую машину и поврежденный правый вал, корабль потерял возможность идти прямо. А быстро прибывавшая вода, которую уже нечем было откачивать (почти все водоотливные средства вышли из строя), сажала корабль все глубже. Начали сдавать переборки, и командир приступил к эвакуации экипажа, остановив свой обреченный броненосец рядом с флагманом, к которому уже приближался заметно севший кормой «Асама». Из-за свежей погоды спустить шлюпку или катер было довольно сложно, кроме того, ни на одном из японских кораблей не осталось неповрежденных мелких плавсредств, поэтому «Асама» пришвартовался с подветренного борта «Микасы», и адмирал с частью своего штаба перешел на крейсер.

Получив наконец-то возможность заняться своими повреждениями, «Микаса» подозвал к себе сигналом «Асаму», чтобы адмирал Того мог перейти на крейсер и присоединиться к своему флоту, снова его возглавив. Сам «Микаса» уже совершенно не годился для этого. Вода продолжала прибывать, и нужно было срочно вести броненосец к ближайшему берегу, каковым являлся остров Окиносима. (Едва достигнув острова и приткнувшись к его северному берегу, он начал быстро погружаться кормой, плотно сев на грунт и полностью затонув к полуночи. Над водой возвышались примерно три четверти корпуса. Палуба в корме ушла под воду.)

Адмирал Того, перейдя на борт «Асамы», хотел немедленно двинуться на звуки канонады, но повреждения крейсера требовали срочного ремонта, к тому же дать ход сразу не удалось. В корме вода затопила несколько помещений, а на средней палубе её уровень доходил до колена. Осадка кормой увеличилась на полтора метра, но повреждение удалось локализовать и поступление воды прекратилось. К сожалению, осушить затопленные отсеки не было никакой возможности, и максимальный ход крейсера упал до 17 узлов. Радиостанция была разбита, антенны оборваны, так что управлять флотом с нового флагмана было весьма затруднительно.

Пока исправляли повреждения, появилось авизо «Чихайя». Воспользовавшись его станцией беспроволочного телеграфа, Того передал приказ всем японским кораблям в Цусимском проливе, не связанным боем, собраться у острова Окиносима. Для прояснения обстановки авизо отправили на северо-запад, на поиск основных сил объединенного флота, с приказом оставаться при них и вести их на «Асаму».

С начала боя «Асахи» находился под достаточно плотным обстрелом, что, впрочем, невозможно сравнивать с тем, что творилось на «Микасе» и «Сикисиме». Однако броненосец успел получить серьезные повреждения до того, как были выбиты из строя оба головных корабля. Стремительное сокращение дистанции боя привело к быстрому росту числа попаданий. Столь быстрого накопления повреждений, как в этом бою, не видел еще ни один флот в мире. Несмотря на то, что первые полчаса «Асахи» обстреливался, скорее всего, лишь из соображений затруднить его собственные действия и преимущественно из мелких орудий, на нем были большие потери в экипаже, в том числе и в надежно прикрытой броней боевой рубке.

«Около двух часов 75-миллиметровый снаряд ударил в фок-мачту. Его осколки влетели в боевую рубку, ранив нескольких человек. Квартирмейстер Ягинума, стоявший на руле, получил осколок в правое плечо, но продолжал держать штурвал левой рукой, сохраняя невозмутимое выражение лица, лишь попросив стоявшего рядом с ним минного офицера осмотреть плечо. Рана оказалась достаточно большой, чтобы просунуть в неё палец. Ягинума был бледен как мел, но продолжал управлять кораблем, пока его не сменили, лишь потом отправился на перевязку». Следующими разрывами русских снарядов в районе командирского мостика был убит старший помощник командира корабля капитан второго ранга Кититаро Того и старший артиллерист.