Сбрасываю щит, направляю энергию в кулаки и выбрасываю в разные стороны. Точечное приложение силы мощнее сферы Хана. Но что толку? Энергетическое поле Хана окутывает ноги, торс, шею и голову, оставляя свободными руки.

— Это тебе за Дуга!

Внизу сжимается поле. Правую ногу пронзает боль. Материя отключает передачу нервных окончаний, но я скашиваю глаза и вижу что-то ужасное. Бульон из биологической массы, который только что был моей ногой.

— А это за Кахара!

Рывок энергетического поля, после чего объем сферы вокруг левой ноги сокращается в три раза. Вниз я больше не смотрю. Всё, чем я могу управлять — руки. Остальное тело обездвижено. Но, что я могу сделать? Погрозить Хану пальцем? Трясясь от злости, я сжимаю кулаки и чувствую в правой руке изогнутую железяку, которая осталась от выброшенной гранты.

— Теперь я выдавлю из тебя кишки! — Хохочет Хан, не переживая, что выбраться из плена будет непросто. — На счёт три! Давай?!

Понимая, что произойдет дальше, материя отключает чувствительность тела. Я отвожу глаза, не желая смотреть в его ублюдскую морду.

— Раз!

Взгляд скользит по лестнице и останавливает на пульте управления смесителями и магистральными трубопроводами. На самой периферии зрения виднеется синяя кнопка в белом ободке. Кнопка, от нажатия которой меня уберег Варёный.

— Два!

Перехватив чеку от гранаты между большим и указательным пальцами, я задерживаю дыхание и выстреливаю ею, как выстреливают окурком.

Чека пролетает три метра и длинным концом ударяется в синюю пластмассу, окаймлённую белой полосой. Пульт пищит. Где-то в сплетениях трубопровода срабатывает задвижка, и в ёмкость ударяет поток светло-розовой воды.

Хан улыбается и открывает рот, чтобы произнести последнюю цифру счёта, но я его опережаю:

— Три.

Едва фильтрующая смесь касается бешенного коктейля, как тот размягчается и меняет цвет из тёмно-зеленого на синий.

— Три! — Повторяет Хан и сжимает кулак.

Поле вокруг меня сжимается и сдавливает грудь. Но этого не хватает, чтобы сделать со мной то, что он сделал с ногами.

— Три! — Кричит Хан ещё раз.

Ничего. И даже наоборот. Поле ослабляется и опускает меня на лестницу. Хан больше не кричит, но судорожно сжимает руку, точно жмет на курок разряженного пистолета. Стрелять нечем.

Завалившись на бок, я смотрю как нейтральная смесь высасывает из него энергию. Каждую секунду она отрывает от него куски, размером с материю среднего одаренного. Хан становится пригоршней воды, которую положили на сухую губку.

Всего через пять секунд его ярчайшая материя, сравнимая по яркости со звездой, тускло мерцает, точно красный карлик. Плечи осунулись, волосы превратились в труху. Хан и прежде не выглядел молодым, но сейчас постарел не меньше, чем на двести лет. Одежда обвисла на окостенелом теле, кожа лицо обтянула череп, глаза впали в чёрные колодцы глазниц. Все эти годы он жил за счёт энергии. Теперь энергии не стало, и пришло время расплаты. Расплаты старостью.

Он прикрыл глаза, чтобы взглянуть на материю, а затем открыл их и последние секунды своей жизни смотрел на меня с выражением всепоглощающего страха…

Лежа на решётке, я смотрел в ёмкость с загустевающим бешеным коктейлем. Костяная кукла Хана погружалась в смесь всё глубже. На поверхности осталась лишь голова и вытянутая рука. Бешеный коктейль затвердевал и расширялся, переламывая кости высохшего тела Хана.

Я попробовал подняться на ноги, но… ног не было. Из смятых штанин тянулась вязкая красная жидкость. Биологическая масса того, что прежде было моими ногами, капала вниз. От мерзких и разносящихся эхом шлепков я содрогался и боролся с приступами паники.

После убийства Хана материя увеличилась, одарив меня кипой новых связей. Но главные изменения я видел в другом. Изменилось что-то ещё. Как будто всё стало прозрачным. Как будто какой-то вопрос, загадка или секрет, который мучал меня с самого детства, вдруг стал понятен.

Толком и не скажешь, что изменилось, но что-то изменилось. Я словно хватался за нить, конец которой раскачивался на ветру. Иногда я касался её пальцами и почти поспевал, чтобы сжать в кулаке, но каждый раз она успевала упорхнуть.

Глядя на обтянутый кожей череп Хана и вглядываясь в его уже высохшие, будто он пролежал тут ни один день, глаза, я почему-то вспомнил о брате. Странно, что мысль о его таланте к исчезновению посетила меня только сейчас.

Вероятно, в детстве я воспринимал это как нечто должное. Старший брат всегда лучше младшего, разве не так? Чему ж было удивляться, что он мог спрятаться от меня? Иногда я искал его по двадцать минут, а потом оказывалось, что он был совсем рядом. Порой он даже не выходил из комнаты. В юности я часто об этом вспоминал и списывал это на собственную невнимательность и ребяческое поведение. Теперь я так не считал…

Мой брат всегда был склонен к тому, чтобы прятаться. Его никогда не ловили с поличным и не наказывали. По детству он был ещё тем озорником, но всегда знал, как уберечь себя от ненужных взглядов.

Это казалось странным. Быть может, я ловил глюки из-за случившегося на фабрике, но вспомнив о брате, я вспомнил его материю. Раньше я её не видел. Теперь мне достаточно было представить его самого, как я довольно четко видел энергетический сгусток в груди. И он был… он был другим…

Моргнув несколько раз, я и попытался отогнать от себя эту странную мысль, и снова посмотрел на Хана. С зельем вышло интересно. Смесь бешенного коктейля с фильтрующим раствором создали отрицательную массу. Эта масса, будто аккумулятор, отобрала заряд у Хана и напитала им себя. Аккумулятор… Аккумулятор? А не получится ли…?

Ухватившись за перила, я перебросил своё искорёженное тело с третьего уровня на второй. Окровавленные штаны цеплялись за металл, и я каждый раз вздрагивал, предвкушая боль, но материя делала своё дело исправно. Со второго уровня я спрыгнул на первый и на руках дополз до ёмкости. Изменения я заметил ещё издалека, но убедился, подобравшись на расстояние вытянутой руки.

Загустевшая плита содержала в себе энергию Хана. Довольно быстро она растворялась в энергетическом поле планеты, но её было очень и очень много.

Сторонняя структура, которую передал мне брат, перестала быть загадкой. Стоило мне вспомнить о ней, как вторичные связи, основные звенья и энергетические потоки стали для меня понятны. Словно прежде я смотрел на спутавшийся клубок проводов, а сейчас передо мной лежала электрическая схема с пояснениями. Всё стало предельно ясно.

Приложив усилие, я создал дубликат сторонней структуры на периферии своей материи. Направил к ней энергетические потоки и протянул руку к ёмкости с бешенным коктейлем.

Сознание выпорхнуло за границы тела. То было обратное погружение, но с промежуточной остановкой. Я завис между мирами. В оболочке, где передо мной стоял брат.