В книге «Откровенный разговор с Россией» В. Илюхин приводит два интересных примера:

«В 1990 году смоленская газета «Рабочий путь» опубликовала письмо М. Задорожного, бывшего разведчика 467-го корпусного артиллерийского полка. В нем сообщалось, что в августе 1941 года, во время выхода полка из окружения, на привале в лесу недалеко от Смоленска в расположение его подразделения вышел взволнованный солдат в форме погранвойск НКВД и сообщил, что «…немцы ворвались в расположение лагеря военнопленных поляков, охрану перестреляли и расстреливают поляков».

Историки сообщают, что в Российском государственном военном архиве есть подлинники протоколов допросов немецких военнопленных сотрудниками «СМЕРШа», советской военной контрразведки, в ходе которых допрашиваемые сообщили о своем личном участии в расстрелах поляков в Катыни осенью, после оккупации советской территории.

В печати были ссылки на рапорт начальника Айнзатцгруппы «Б» при штабе группы армий «Центр» Франца Стаглецкера на имя Гейдриха о действиях группы за период с августа по декабрь 1941 года, где среди прочего указывается: «…Выполнил главный приказ, отданный моей группе, — очистил Смоленск и его окрестности от врагов рейха — большевиков, евреев и польских офицеров».

Оригинал документа хранится в архиве нью-йорского «Идиш сайнтифик инститьют», копия есть в архиве Союза антифашистских борцов в Праге».

Из приведенных свидетельских показаний со всей ясностью и очевидностью можно заключить, что немцы расстреливали поляков и в других местах. Свозили же трупы в Катынский лес они явно с дальним прицелом, преследуя троякую цель:

— во-первых, уничтожить следы своих собственных злодеяний;

— во-вторых, свалить свои преступления на Советскую власть;

— в-третьих, увеличить количество энкавэдэшных жертв в могилах Катынского леса.

Судя по тому, как прореагировали наши доморощенные исследователи и следователи катынской трагедии, геббельсовская операция удалась, но удалась временно. Я думаю, росток незакавыченной правды пробьётся к свету, несмотря на толщу временной фальсификации, сварганенной временщиками.

Правду трудно доказывать именно потому, что она не требует доказательств. А ещё не следует во всём уступать. Это столь же важно, как и уметь уступать.

* * *

И наконец, интересный документ найден автором в статье В. Лебедева «Немецкая ставка А. Гитлера под Смоленском 1941–1943 гг.» с архивной ссылкой на АМО, ф.325, оп. 4671, д.32, л.51:

«Из разведдонесения «Алексея»

Разведчица «Смоленская», вернувшаяся с задания, сообщила, что в Гнездово и Красном Бору идет бурное строительство, сооружаются оборонительные рубежи с огневыми точками. В плохо защищенных местах закопаны танки с круговым радиусом обстрела. Подходы минируются. Работы ведутся саперами в зеленой форме с черными галунами…В лесной чаще… делаются широкие просеки, прокладываются магистрали с бутовым покрытием из щебня. Работа ведется с использованием военнопленных и строителями ТОДТ в куцых грязно желтых шинелях. Отмечены поляки…

Приняты меры к агентурному наблюдению…».

Получается, что разведчица «Смоленская» четко фиксировала польских военнопленных при строительных работах в районе Катынского леса. Значит, они там были после 1941 года.

К началу 1943 года совместная операция Геббельса и Гиммлера по созданию «психологической бомбы» для Советов была в основном завершена: соответствующим образом подготовлены могильники, создана «свидетельская база» из числа «очевидцев» трагедии, как из местных жителей, так и из поляков, якобы случайно вырвавшихся из советского плена.

Но надо отметить, что организованные немцами «экскурсии» в ряде случаев не достигали своей цели. Все побывавшие на могилах убеждались в том, что перед ними эпидемия цинизма — самая грубая провокация. После этого оккупанты приступили к широкой агитации в печати и по радио, пытаясь приписать злодеяния НКВД.

Для этой цели организовывались посещения катынских могил жителями Смоленска, а также «делегациями» из стран, находящихся в вассальной зависимости от Германии.

Вот уж действительно, ложь не имеет ног, чтобы удержаться, но у неё есть крылья, и она может летать долго и далеко. На этих крыльях доставлялись «эксперты» из других стран.

В месте массового захоронения в 1943 году работали группы, состоящие из швейцарских, бельгийских, венгерских и болгарских специалистов. Были организованы челночные поездки сотрудников Международного Красного Креста (в составе его находились и польские специалисты), которые «подтвердили», что в Катынском лесу «действительно захоронены трупы польских офицеров, погибших от рук советских палачей».

Но это данные с подачи самих немцев. У трезвомыслящих же поляков и других граждан возникали сомнения. Поэтому со стороны немецких властей принимались самые жесткие, а порой и жестокие меры к тому, чтобы заставить сомневающихся молчать или навек замолчать. Таких людей увольняли со службы, им угрожали и даже физически уничтожали.

Результаты увиденного «экскурсантами» широко освещались в средствах массовой информации как самой Германии, так и других европейских стран с целью демонстрации того, что может случиться с любым цивилизованным народом, если русский медведь окажется на территории его страны.

* * *

Пройдет немного времени и фюрер — вождь нации — будет нелицеприятно разглагольствовать уже о своем народе. Что ему судьбы каких-то евреев, поляков или русских?!

По воспоминаниям Альберта Шпеера, Гитлер, выступая 3 августа 1944 года в Познани на собрании гауляйтеров, заметил:

«Если немецкий народ в этой борьбе потерпит поражение, значит, он был слишком слаб. Значит, он не выдержал свое испытание перед историей и ни к чему иному, кроме гибели, он не предназначен».

А вот как эту тему из уст «странного националиста» уловил Гудериан на одной из встреч в бункере. Гитлер, в частности, заявил, что «…если война будет проиграна, то и народ погибнет. Эта его судьба неотвратима…всё равно уцелеют после войны только неполноценные, так как все лучшие погибнут в боях».

Это кредо выжженной земли, эта философия уничтожения поверженного народа, даже своего, говорит о безжалостном истреблении побежденных — им не должно быть места на этой земле!

А поэтому гитлеровская военная машина с военнопленными не церемонилась — травила, расстреливала, вешала, мучила слабых «недочеловеков».

Следует отметить умение, с каким боссы нацистской пропаганды оперативно и убедительно использовали как фальшивки, так и действительные факты для того, чтобы опорочить своих противников.

Вместе с тем Гитлер любил повторять выражение Фридриха Великого:

«Пусть мои генералы завоюют какой-нибудь город или страну, а потом найдутся тридцать профессоров международного права, которые докажут, что я был прав».