почти Невского проспекта нанести Булгарину несколько ударов, благодаря которым, да и прежним, Булгарин должен был кончиться[661].

Что такое Иван Петрович Песоцкий? Московский карикатурный аферист, готовый за все на свете взяться, вроде теперешнего Земского. Он поселился в Петербурге с половины 30–40-х годов и был дружен с Ф. А. Кони и с В. А. Межевичем, литераторами 30–40-х годов. Он ездил в Париж, не умея почти говорить по-французски, и женился на чистой парижанке Clara Aubain, не говорившей ни слова по-русски. Коротенький, толстенький, хроменький Песоцкий был карикатурен донельзя, особенно когда начал мараковать французскую болтовню парикмахеров и шеркьютье[662]. Когда в 1849 году я отказался от редакции «Эконома», приняв редакцию журналов Экономического общества[663], то Песоцкий выписал Булгарина из его Карлова, упрекая его в неусердии его по изданию «Эконома», им созданного. Они обругались и подрались в книжном магазине Ольхина. Булгарин пустил в дело палку, а Песоцкий – болт от внутренних ставней и избил Булгарина так, что Фаддей лечился шесть недель[664].

Ее превосходительство Минна Ивановна Буркова, урожденная Зингер, дочь ревельского булочника, и судьба ее спившегося мужа (в 1840-х годах)

В былые времена, когда друг и совоспитанник императора Николая граф Владимир Федорович Адлерберг был министром двора и министром (главноначальствующим) почт, он, при всей присущей ему кротости и скромности, был такая административная власть и мощь, перед которою почти всё и все преклонялось и преклонялись. Сам граф был деликатен, честен и бескорыстен, но, к несчастью, он имел слабость уже в немолодых годах до сумасшествия влюбиться в ревельскую уроженку, прибывшую в конце 30-х годов в столицу для промысла, Эмилию или Минну Зингер, дочь ревельского булочника[665], которая, поселясь в Новой Деревне, сделалась тотчас наложницей чуть не всего Кавалергардского полка, который до лагерей и после лагерей квартировал в Новой Деревне. В это время Минночка была сама свежесть и имела в высшей степени la beauté du diable (сатанинскую прелюбодейную увлекательность), почему переходила из рук в руки всего офицерства, как известно, в этом полку богатого и в те времена щедрого и тароватого.

Раз как-то случился пожар в Новой Деревне (статья, кажется, Мартьянова в «Историческом вестнике» 1884 или 85 годов[666]). На пожаре был государь Николай Павлович и непременный его спутник граф Владимир Федорович Адлерберг. К ногам императора упала молоденькая красивенькая немочка, все маленькое имущество которой сделалось жертвою огня. Она была в белье, т. е. в рубашке, кальсонах и юбке, с шерстяным платком-шалью. Слезы, рыданья и миловидность тронули Николая Павловича. Он, продолжая заниматься тушением пожара, который мог сделаться громадным, поручил девушку Адлербергу. Граф посадил Минну в свои сани, закутал своею широкою шубою, держа полуодетую женщину на коленях, и отвез к себе в дом почтового ведомства на Фонтанке у Цепного моста Летнего сада.

С этого часа Минна завладела сердцем Адлерберга и делала с ним все, что хотела. Вся ее деятельность куртизанки была под вымышленными именами ярко изображена чуть ли не в 20–25 нумерах «Современника» Некрасова и Панаева – Панаевым, Дружининым и Жемчужниковым[667]. Там описан каждый шаг Минны дома и не дома. Однако, хотя описаны все ее грабежи, взяточничества, проданные места, созданные ею за деньги должности и пр.[668], не описан ее брак, подробности которого я слышал от многих и наиболее от Матвея Степановича Хотинского, одного из сотрудников «Современника» 40–50-х годов[669]. Дело в том, что Минне захотелось быть «вашим превосходительством». Она пристала к Адлербергу, а Адлерберг поручил найти или статского советника, или действительного статского советника в мужья Минне с условием не знать ее после свадьбы, а довольствоваться пенсиею. В трактире «Малоярославец» найден был друг главного буфетчика, статский советник Федосей Ефимович Бурков, выгнанный за пьянство из Министерства [государственных] имуществ. Его определили почтмейстером в Нерчинск с награждением при определении чином действительного статского советника, т. е. превосходительным. Бракосочетание совершилось довольно скромно, и тотчас после свадебной церемонии Федосей Ефимович уехал с пузатым бумажником в глубь Сибири, а супруга его, ее превосходительство Минна Ивановна Буркова на свое генеральское имя купила большущий и очень доходный дом в Большой Подьяческой, где она и поселилась, чтоб уже более не жить в наемных квартирах.

Убранство ее жилища спорило в блеске с дворцовыми чертогами. Прошел год с хвостиком. Сибирское начальство страшно жалуется на без просыпа пьяного, самовольного, кричащего о силе своей жены нерчинского почтмейстера, совершающего ужасы. Буркова наконец выкинули из службы, и он почти нищим явился в Петербург, где вспомнил, что у него есть здесь законная жена, почему явился к ней, напоминая ей о своих супружеских правах. Это взбесило горяченькую немочку, в минуты гнева иногда не щадившую и парика своего сиятельного милостивца. Она гайдукам своим велела выбросить дерзкого на улицу. Он снова побрел к буфетчику малоярославецкого трактира, который дал ему совет смириться перед супругою и, узнав, когда ее превосходительство будет выезжать со двора, стать перед нею на колени на тротуаре, прося ради Христа подать ему. Федосей Ефимович исполнил этот совет, результатом чего было то, что она (Минна Ивановна) бросила ему в рожу кошелек с золотом, где оказалось около 300 рублей серебром. Бурков с этим кошельком отправился в трактир «Демут» (Большая Конюшенная). Трое суток кутил, а в четвертые умер от удара.

Крепостные мужики министра народного просвещения графа С. С. Уварова (в 30–40-х годах) в больнице С.-Петербургского университета в виде больных студентов

Ученый и, как бы то ни было, принесший немало пользы отечественному просвещению, бывший в 30–40-х годах министр граф Сергей Семенович Уваров был, к сожалению, страшно корыстолюбив и мздоимен в свою пользу на чужой счет, что доходило у него часто до самой грязной мелочности, в чем по управлению его имениями много помогал некто статский советник Сысоев, толстый, кубареобразный, смахивавший на северного альбиноса по белизне волос щеткою и краснине крохотных глаз, отвратительная холуйская личность. Пушкин в послании «К Лицинию» много приводит примеров дурных сторон жизни Уварова[670], но, вероятно, не знал, что крепостные крестьяне Уварова, приходившие сюда для заработков, гонорар коих должны были вносить в домовую контору графа, чтобы не нанимать квартир и не издерживаться на харчи, считались по университетской больнице больными на полной порции. Это изрядно усиливало цифру оброка этих крепостных субъектов.

Своднические подвиги статского советника Александра Львовича Элькана (из жидов)

В 30-х и 40-х годах [было] довольно-таки громко имя этого грязненького (в нравственном отношении) чудодея и с тем вместе весьма талантливого человечка с обезьяньей физиономией