Ужинали под какую-то тормозную польскую комедию с плоскими шутками[280]. Вот только досмотреть ее до конца не получилось. Прямо во время веселой песенки толстоватой тетки телевизор погас, и по дому пополз легкий запах горелой изоляции. Все попытки реанимировать изделие Ленинградского завода имени Козицкого пошли впустую. Не помог даже добрый удар кулаком по верхней крышке.

На этом и закончился мой телевизионный опыт. Телеящик раньше, чем через полгода починить не обещали, уж больно мудреную лампово-транзисторную модель нашла Катя. Хитрый взгляд телемастера, явно намекавший на деньги, я мужественно проигнорировал. Может, жена хоть в следующий раз советоваться будет.

…Всегда думал, что телецентр в Москве, это где Останкинская телебашня. А тут оказалось, что она только строится. Зато есть еще одна вышка, Шуховская, как ее назвал Рудольф Петрович, вся ажурная, из металлических балок. Сильно напоминает аналогичное сооружение в Гуанчжоу, только пониже раза в три-четыре[281]. Рядом с ней скромный телецентр, выложенный из серого силикатного кирпича. Построен был, судя по всему, еще до войны, без помпезности начала пятидесятых. Только унылые три этажа по центру да длинные двухэтажные крылья по сторонам. Но место явно культовое — кроме черных «Волг», на парковке теснился пяток огромных «Чаек».

До вечера я сумел немного подготовиться. Не думаю, что товарища Шелепина интересовали люди калибром менее начальника местного вертепа и его первых замов. Собственно, Председатель Гостелерадио СССР, Николай Николаевич Месяцев, резко взлетел на свой пост из скромных замзавотделов ЦК КПСС осенью тысяча девятьсот шестьдесят четвертого, как раз тогда, когда снимали Хрущева. Судя по возрасту и недолгому секретарству в ЦК ВЛКСМ — из «комсомольцев». Но с тех пор прошло полтора года, друзья ли они до сих пор с Александром Николаевичем или уже враги? Очень надеюсь, что это не начало любимого советского процесса по пожиранию соратников. Не хотелось бы в этом хоть как-то участвовать[282].

Однако мои глобальные планы по участию в политической жизни Советского Союза напрочь порушила система организации банкетов. Очень все жестко тут было устроено, примерно как при царях средневековья. Разве что отдельный стол начальников стоял на одном уровне с остальными, а не приподнимался на полметра, да объедки собакам на пол не кидали. Насчет скоморохов не уверен, многие гости были вполне способны их заменить.

Всего народу набралось человек двести, так что с моей позиции лишь с большим трудом можно было разглядеть происходившее за главным столом. Свободной толкотни фуршетного типа не наблюдалось и в помине, покурить массово не выходили. Сиди, как дурак, пей водку, тыкай вилкой в сомнительную еду и слушай парадные речуги минут на пять. Впрочем, по мере выпитого речуги становились все интереснее и интереснее. Жалко только, до пляски на столах не дошли, но попытки делали.

Суть торжества оказалась проста, как мычание. Специалисты наконец-то смонтировали установку для трансляции цветного телевидения под названием «Игла» в третьем частотном диапазоне, и за несколько месяцев прогнали полный цикл опытных передач. Теперь пришла пора отмечать сдачу объекта в эксплуатацию. Судя по тому, что в этом как-то участвовали чехи, правильное было бы называть оборудование «Jehla»[283]. Надо отметить, что о вещании в «цвете» почти никто не говорил — продажа соответствующих телевизоров еще не начиналась, так что несколько лет можно было особо не волноваться[284]. Тем более что технических специалистов на банкет пригласили мало, а представителей партии и профкома много. Их всех очень интересовал вопрос масштабного празднования пятидесятилетия Великой! Октябрьской! Социалистической! Революции! Именно так, с больших букв и с восклицательными знаками произносили это словосочетание даже «при своих».

Часа через три после начала мероприятия, когда уже начал прикидывать, как потихоньку отползти в сторону дома, выступил товарищ Месяцев. Наконец-то я его нормально рассмотрел и сразу понял, с кого художники рисовали Чебурашку[285]. Председатель Гостелерадио был вполне симпатичен лицом, но при этом чудовищно лопоух! В общем, я бы на его месте еще в детстве насмерть зашантажировал родителей на тему подшивки ушей у косметолога.

Но его планы на будущее внушали совсем другие чувства. Во-первых, полностью провалилась моя идея с «изобретением» сериалов. Ранее, в записках, я пытался показать важность дешевого телевизионного контента, всех этих «Lost», «Heroes», «The IT Crowd», «Battlestar Galactica», «House MD» и их российских паллиативов в виде «Няни», «Бригад», «Интернов». Так вот, товарищ Месяцев прекрасно это понимал и без моих непрошеных советов.

На телестудиях СССР готовились к выпуску такие сериалы, как «Телевизионная Лениниана», к апрелю тысяча девятьсот семидесятого года он должен был составить семьдесят — восемьдесят серий. Но это, как оказалось, далеко не единственная мыльная опера советского экрана — планировались передачи «Решение партии — в жизнь», «Будущее за коммунизмом», «Летопись полувека», «Ленин и теперь живее всех живых», «Люди интернационального долга»… Всего просто не запомнить. Каждое название подразумевало тридцать — пятьдесят серий, то есть тянуло на три-четыре полноценных «сезона» двадцать первого века.

Конечно, мне с таким подходом «голубой экран» из починки лучше было даже не забирать. Со сном у меня и без того дела обстояли отлично, а уж когда Катя наконец выйдет из декрета, так и вообще… Но тут люди в картинки с экрана на самом деле искренне верили. Хотя если и дальше лить пропаганду в уши под таким диким напором, хватит этого не надолго.

Во-вторых, на Гостелерадио СССР был полный порядок с реалити-шоу. Месяцев предлагал создать не менее чем «Национальный ритуал» в семи действиях, приурочив его к седьмому ноября тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года[286].

Начинать телепередачу предполагали около девяти вечера с дружеского, душевного разговора известных людей СССР о событиях прошлого. Всего на три четверти часа, до исторического выстрела «Авроры» в двадцать один сорок пять. Потом планировалась трансляция богатого праздничного салюта, пятьдесят залпов с фейерверком. Где это возможно — местная поддержка ракетницами и простыми холостыми. Сразу после этого Первый секретарь ЦК должен был пригласить всех жителей страны выйти на улицы городов, поселков и деревень. Дескать, это в советском характере, вместе бороться, побеждать, веселиться.