Я перешла на иное зрение и ахнула. Столько оттенков белого. Кипенный, молочный, алебастровый, меловой, лилейный, изголуба-белый… Поток объединенной силы рванул ввысь.

И снова тягостное ожидание.

В какой-то момент отметила, что на кромешнике нет артефакта – верхние пуговицы куртки расстегнуты, но зелено-синего сияния из-под нее не видно.

– Эйден, где медальон? – спросила яростным шепотом.

Зачем снял? Ему же нельзя!..

– Уронил. Сейчас подберу.

Эйден отыскал пропажу быстро. Обняв меня, спросил, не пропустил ли чего. Нет, ведьмы только-только перешли к следующему этапу волшбы.

Заклинание речитативом на два голоса – и незнакомка, выхватив из кармана шубки хрустальный кинжал, полосонула им перед своим лицом, будто перерезая что-то.

Резко стих ветер – и воцарившаяся тишина в первые мгновения даже испугала.

Метель притомилась. Белая мгла отступила, низкие тучи побежали в сторону гор.

Обильный снегопад сменили вальяжные снежинки, которые словно танцевали в воздухе. Затем и они исчезли.

Буран закончился – небо порадовало нас вечерней синевой. Да. Ведьмы справились с задачей!

Я хотела обнять Хельгу, но кромешник не пустил.

– Тихо. Еще не все.

Ведьмы, каждая своим кинжалом, порезали ладони. Короткое заклинание, пока капала кровь – на нас повеяло холодом, как будто от приоткрытой на мгновение двери в страну вечной мерзлоты.

– Вот теперь можешь благодарить, – шепнул Эйден снисходительно.

Радостно засмеявшись, я бросилась к нашим спасительницам.

– Спасибо. Спасибо!..

Даже Хельга опешила от моего напора, а незнакомка, вообще, спряталась за ее спину. При этом лицо девушки не выражало никаких эмоций, будто они замерзли. Еще одна ледышка? Желаю ей встретить того, кто быстро отогреет!

Фрост также поблагодарил за помощь. От награды за работу незнакомка отказалась, Хельга и вовсе фыркнула.

– Лучшая плата – счастливые глаза Изы. Берегите ее, – попросила она тоном женщины, битой, но не сломленной судьбой.

Всегда удивляло, что хоть не родственники, но она пыталась заботиться обо мне, как мать. Моя несостоявшаяся мачеха…

– Ах да, чуть не забыла! – Хельга хлопнула себе по лбу. – Буран наведенный-то был.

– То есть? – Мое радужное настроение потускнело.

Если ужасный катаклизм – дело человеческих рук, он может повториться.

– Пришлось перерезать нить, которой привязали буйство стихии к этому городу, – объяснила вторая снежная ведьма.

У ментальщика еще и водно-воздушный дар? Очень плохо. Чтобы не было повторения сегодняшнего сражения, его придется найти и обезвредить, как и говорил Эйден.

Будто читая мои мысли, он погрозил мне пальцем.

– Даже и не думай – без тебя разберутся, пока будешь находиться в лазарете.

– Как в лазарете?! – Я не удержалась от разочарованного крика. – Я отлично себя чувствую!

Второе имя Эйдена – неумолимость. Скрестив руки на груди, он медленно почал головой.

– Ты во второй раз оказалась на грани выгорания. Лазарет тебя ждет, Из.

– Но так нечестно! – Я готова расплакаться, лишь бы остаться с ним рядом, но смущало присутствие второй снежной ведьмы и ее полный недоумения, осуждающий взгляд. – А как же расследование?

Доморощенный тиран молча подхватил меня на руки и направился в сторону лестницы, но я еще успела услышать кусочек разговора ведьм.

– Я что-то подустала…

– Неудивительно, этот мир не балует нас магией. В моем трактире уютные комнаты, а для восстановления силы найдутся чудесные ягоды…

Буран и нечисть серьезно потрепали крепостную стену: где-то летуны выбили куски кладки, где-то пошли трещины. «Воздушную сеть» придется латать не один день. Но по-настоящему жаль, конечно, людей. Не все пережили этот вечер.

Глядя на вереницу раненых стражей, которые шли сами или их тащили на носилках товарищи, я попросила Эйдена остановиться.

– Нет. Тебя осмотрит целитель.

– Я жива, здорова и даже при магии. Зачем мне целитель?

– Тебя осмотрят. Точка.

Упрямство кромешника, его категоричность раньше взбесили бы до красных пятен перед глазами. Но теперь пришлось согласиться – все же он прав.

С тем, что меня осмотрит целитель, я окончательно смирилась после поцелуя, которым наградил муж, прежде чем передать в руки Янара.

– Я вскоре вернусь, Из, и мы пойдем домой.

Все смотровые лазарета оказались переполнены, поэтому диагностику проводили прямо в палате, на треть занятой спящими ранеными.

С четверть часа целитель осматривал и мучил меня вопросами. Услышав, что я вроде бы как должна выгореть, но почему-то все ещё маг, Янар навел на меня указательный палец и взволновано велел:

– Сиди здесь. Я приведу главного целителя!

Вздохнув, я принялась оглядывать палату вьюженского лазарета, куда попала в первый и, надеюсь, в последний раз, ведь если маг-защитник ранен, его личные щиты неудовлетворительного качества и сам он плохой специалист.

Что ж, палата не такая, как у лорда Свера, но хороша, в принципе одинаковая для всех лазаретов. Стены выкрашены бледно-зеленой краской. Высокая кровать, к слову, мягкая и удобная. Соседи, два спящих целебным сном стража, не беспокоили.

А я все же сильно устала – сейчас, расслабившись, я неимоверно захотела спать.

Подожду до дома, только полежу немного с закрытыми глазами, всего одну минуточку…

Кто-то грубо встряхнул за плечо.

– Эйк!

Надо мной склонился мужчина в зеленой форме целителя и такого же цвета повязке, прикрывающей низ лица. Бесцеремонный нахал!

– А можно нежнее? Я все-таки пациент, а не мешок с прошлогодней морковью.

– Любой каприз, милая! – хохотнул целитель знакомым голосом и накрыл мое лицо влажной тряпкой.

Резкий запах, настолько противный, что дышать невозможно, забил нос.

Кастанос!.. Новая попытка похищения… Боги мои, как несправедливо… После бурана несправедливо!..

Я забилась, силясь оттолкнуть навалившегося дельца, но внезапная слабость отобрала все силы к сопротивлению.

Дальнейшее помню смутно, фрагментами. Кастанос ругался, пока одевал и обувал меня. Затем тащил куда-то, задевая углы моим вялым телом. Как же холодно… Затем холод отступил – и я провалилась в темноту.

Очнулась, когда Кастанос лил в рот какое-то зелье. Я выплюнула.

– Пей. Для тебя же стараюсь, чтобы после морозянки голова не болела.