Маленький рыжий кот вальяжно вышел из туннеля, который вел к королевской пристани.

– Уллр! – воскликнул Нико.

– Тсс, тише, – предупредил Септимус.

Нико взял Уллра на руки.

– Снорри? – шепотом позвал он, повернувшись к туннелю. – Снорри?

Но вместо Снорри из темноты вышла Дженна.

В Главной лаборатории алхимии и врачевания пребывал в одиночестве Марцеллий Пай. Он сидел во главе стола на своем высоком стуле с солнечным символом, обхватив голову руками. Услышав шаги в лабиринте, он испугался, вскочил и бросился в кладовку с благовониями. Не хватало еще раз столкнуться с мамашей.

– Что значит «она просто упала в воду», Джен? – донесся до лаборатории шепот Нико. – Разве она не попыталась вылезти?

– Нет, она так – шлеп! – и ушла на дно. Так странно… Как будто… как будто ей было все равно. Как будто это мелочь какая-то.

– Наверное, это и правда мелочь. Она ведь думает, что проживет вечно, – заметил Септимус.

Марцеллий из своей кладовки слышал каждое слово, и постепенно до него начало доходить, что они говорят о его матери.

Дженну до сих пор трясло. Еще бы, она видела, как ее прапра… (и еще много раз пра-) …бабушка утонула.

– Но я не желала ей смерти. Правда…

Марцеллий охнул и схватился за полку, чтоб не упасть. Умерла? Матушка умерла?

Вдруг из кладовки с благовониями раздался дикий вопль. Дверь распахнулась, и недавние обитатели этой самой кладовки подпрыгнули от ужаса при виде Марцеллия Пая. Он выскочил оттуда, сжимая двумя пальцами длинную черную змею прямо у себя за головой. Змея разинула пасть, и из белых клыков яд капал на черную тунику Марцеллия.

– Поистине жестокая тварь! – воскликнул Марцеллий.

Он бросился к скамье, где до недавнего времени хранился пузырек с эликсиром, поднял крышку с большого стеклянного горшка, бросил туда змею и накрыл крышкой.

А потом, аккуратно вытирая со своей одежды яд (который вступил в необычную реакцию с апельсиновым соусом), он обвел взглядом потрясенную публику.

– Прошу, Септимус, – вдруг сказал он, – не беги отсюда.

Септимус вздохнул. Какая уж тут засада! Это Марцеллий их подкараулил. Мальчик устало выдвинул стул возле своего стула с розой и посадил Дженну. Она была бледной, и на шее остались красные пятна от хвоста Эй-Эя. Не переставая дрожать, Дженна посадила на колени Уллра и прижалась к нему. Опасаясь Марцеллия, Нико отступил на безопасное расстояние. Но Септимус по привычке, приобретенной за долгие часы ничегонеделания, водрузился на табурет кого-то из писцов и начал зевать. Совсем скоро в Лаборатории алхимии и врачевания начнется рабочий день – и на утреннюю смену придут писцы.

Марцеллий зевнул вслед за Септимусом. Для него это тоже была длинная и трудная ночь. Он уселся во главе стола на свой большой стул с высокой спинкой и задумчиво посмотрел на Дженну и Септимуса. Пора кое-что обсудить.

Нико держался от стола подальше. Он не собирался вести переговоры с похитителем Септимуса и считал, что Марцеллия можно легко застать врасплох. Работая в лодочной мастерской, Нико стал крепким и сильным и теперь мог одолеть любого, тем более тощего алхимика, который выглядел так, будто вдохнул слишком много паров ртути. Единственной, кто сдерживал Нико, была Снорри. Куда она подевалась? Что делать? Нико замер в нерешительности и был настолько поглощен мыслями, что не слышал предложения, которое Марцеллий Пай сделал Септимусу.

Под конец разговора и Марцеллий, и Септимус улыбались. Решение принято. Марцеллий откинулся на спинку стула.

Тем временем Нико тоже принял решение. Он достанет ключ. Сейчас или никогда. Научившись кое-чему у Руперта Гринджа, он подкрался к Марцеллию сзади и схватил его за горло.

– Бери ключ, Сеп, скорее! – прокричал он.

– А-а-а! – булькнул Марцеллий, задыхаясь, потому что Нико сдавил толстую цепочку, на которой болтался ключ.

– Нет, Ник! – крикнул Септимус, когда лицо Марцеллия начало приобретать фиолетовый оттенок.

– Мы должны сейчас же это сделать! – сказал Нико и потянул. – Это наш последний шанс! – Снова дернул. – Давай, Сеп, помоги мне! – И еще один рывок.

Глаза Марцеллия полезли из орбит, и он начал напоминать одну из заспиртованных фиолетовых лягушек, которые стояли на полке у него в кладовой.

– Нет, Ник!

Септимус оттащил Нико, и Марцеллий, хватая ртом воздух, рухнул обратно на стул.

Нико пришел в ярость:

– Зачем ты это сделал, идиот?

– Он только что сам предложил нам ключ, – сказал Септимус. – Он хочет отпустить нас… Или хотел.

Дженна налила Марцеллию стакан воды из кувшина на столе. Он взял стакан трясущимися руками и осушил до дна.

– Благодарю, Эсмера… э… Дженна. Прошу, возьми немного себе, я не сомневаюсь, что тебе тоже нужно. – И он обратился к Септимусу: – Ученик, ты по-прежнему желаешь пройти через Парадные двери? Возможно, ты найдешь в своем времени не таких вспыльчивых друзей.

– Да, я все еще желаю, – ответил Септимус. – И я желаю, чтобы мои друзья пошли со мной.

– Будь по-твоему, если твои друзья так желают. Но проходить в одиночку сквозь время – неизведанная опасность. Все, кто проходил, никогда не возвращались. И поэтому эти двери всегда охраняются.

Марцеллий встал и серьезно посмотрел на Септимуса.

– Так, значит, договорились? – спросил он.

– Да, – ответил Септимус.

– Я верю тебе, – сказал Марцеллий, – как никому другому я прежде не доверял. Даже моей любимой Броде. Моя жизнь в твоих руках, ученик.

Септимус кивнул.

– Что происходит, Сеп? – прошипел Нико, которому все это не нравилось.

– Парад семи планет, – сказал Септимус.

– Чего?

– Марцеллий не может сделать еще один эликсир, пока не наступит новый парад планет.

– И что? Не повезло Марцеллию, но нам-то какое дело?

– Он случится завтра.

– Пусть радуются.

– Он случится завтра в нашем времени.

Нико пожал плечами. Он не понимал, как планеты связаны с их возвращением домой.

– Я пообещал сделать эликсир в нашем времени, Ник. Завтра, когда наступит парад планет. Я могу сделать его таким, чтобы Марцеллий и в наше время был молодым. Я уверен.

– Он что, пойдет с нами? – удивленно спросил Нико. – Но он же похитил тебя!

– Нет, он с нами не пойдет. Он уже там, только очень старый и больной. Я попробую все исправить. И хватит задавать вопросы, Ник. Ты что, не хочешь отправиться домой?

По правде сказать, Нико отчаянно хотел домой. Но как же Снорри? Он посматривал на вход в Главную лабораторию в надежде, что она вдруг ворвется, бледная, с растрепанными волосами, горящими глазами, а он скажет ей, что они наконец-то отправляются домой.