— Простите, — обратилась я к капитану, который кивком велел арестованным следовать за ним, — можно я задам… Дмитрию один вопрос?

— Если он ответит.

Капитан был настроен добродушно. Наверное, Сергей сказал, в чем еще может быть замешан Макаров. Звать его по-другому не получалось. Как-то я уже привыкла к этой фамилии.

— Скажите, Женя… в смысле Дмитрий, вы не знаете, для чего Елена пригласила нас всех к себе на день рождения?

Я думала, он удивится. А то и посмотрит на меня как на ненормальную. Мол, что задавать такие дурацкие вопросы! Зачем людей приглашают на день рождения?

А он расплылся в улыбке и одобрительно взглянул на меня.

— Она вас всех ненавидела.

От неожиданности я даже не села, а прямо плюхнулась на ближайший стул.

— Всех?

— Всех.

— И она знала, на ком женат Кононов, ее бывший муж?

— Конечно, знала. На балконе, когда мы с ней разговаривали, она прямо укатывалась: «Замаскировалась! Думала, я ее не узнаю». И еще говорила, что в сложившейся ситуации ее беспокоило только одно. «Эта, — сказала, — сучка разродится прямо за столом, убирай потом за ней!»

Одному из милиционеров, как видно, надоел наш разговор, но капитан, внимательно слушавший, показал беспокойному кулак, а сам, словно невзначай, присел на стул.

— Да вы мне все должны спасибо сказать, — продолжал увлеченно Дмитрий. — Я, можно сказать, вас всех с того света вытащил.

— А яд где взял?

— Так у нее в шприце он и был. Лена собиралась им торт начинить. Она нарочно купила такой большой, чтобы остался, и тогда она каждому дала бы по кусочку с собой.

— Да ну, брось! Чтобы Быстрова решила отравить всех своих гостей? Никогда не поверю!

— Хочешь верь, хочешь не верь. — Он пожал плечами, откровенно наслаждаясь моим ужасом.

— Неужели она собиралась сесть в тюрьму за массовое отравление?

— Еще чего! У нее все было приготовлено. Грибы, в которые она бросила парочку мухоморчиков… Кто стал бы обвинять ее в том, что она купила у какой-то незнакомой старушки некачественные грибы?..

— А почему сама их не ела?

— А у нее аллергия на грибы.

— Ну, хватит, пойдем. — Капитан наконец встал. — Приятно встретить разговорчивого человека. А то есть обвиняемые, из которых слова не вытащишь.

Он взял за локоть скованного наручниками Фокина и повел за собой.

— Григоренко, — бросил он через плечо, — а ты девчонку с собой захвати.

Старший лейтенант посмотрел на меня.

— Да не хозяйку, а ту, что на диване сидит!

Я услышала, как он, удаляясь, подшучивает над коллегой:

— Губа не дура у тебя, Григоренко, сообразил, кого приятнее допрашивать.

— А ты ментам понравилась, — сказал Сергей.

— Только ментам?

— Мне ты не просто нравишься. Я тебя люблю.

— А мне в какой-то момент показалось, что у тебя открылась ностальгия по прежней жизни.

— Ты что, подумала, я по Наташке заскучал?

— Было дело, — призналась я, осуждая себя за приступы ревности, с которыми никак не могу совладать. Подумать только, что прежде ревнивцы, независимо от пола, меня удивляли и даже смешили.

— Я думал, она меня даже если и не проклинает, то в любом случае вряд ли может простить, что я от нее ушел, а она предупредила меня насчет Фокина и сказала, что я своим уходом ей помог.

— В каком смысле?

— У нее свое дело появилось, она институт закончила, а теперь вот и замуж выходит.

Я испытала благодарность к женщине, которая смогла не только справиться с трудностями, но и вырасти, пойти вперед…

— Знаешь что, — сказала я мужу, — а давай пожелаем Наташе удачи! Пусть у нее все будет хорошо.

— Давай пожелаем, — согласился он.

Сергей достал из холодильника бутылку шампанского, разрезал на дольки огромный апельсин, и в половине четвертого ночи мы выпили за Наташу Шувалову, которая в скором времени наверняка сменит нашу общую фамилию на другую.