Позже агенты ввели его в курс того, что случилось в Монровии. Когда местные офицеры безопасности вломились в номер Леру, он первым делом захлопнул крышку ноутбука, чтобы запустить программу шифрования, — именно так, как велел поступать своим сотрудникам. На протяжении нескольких часов в либерийской тюрьме он то яростно ругался на полицейских, то предлагал им деньги. А когда он первый раз увидел американского агента, он стал оспаривать, что тот обладает правом арестовать его в Либерии.

Ничто не помогало. Либерийцы передали Леру пяти агентам УБН, среди них — Синдрику и Стаучу. Те спокойно объяснили, что большим жюри в Нью-Йорке он признан виновным в сговоре с целью ввоза метамфетамина в США, правонарушении, предусмотренном разделами 959 и 960 американского федерального кодекса. Его доставят на самолете в Штаты.

— Заранее прошу прощения, но я не хочу садиться в ваш самолет, — ответил Леру и замедлил шаг. Понадобилось несколько агентов, чтобы втащить его в автофургон, «как будто мы двигали какой-то мертвый груз», по словам Стауча.

На борту самолета агенты почувствовали себя изможденными, они готовы были проспать всю дорогу домой, однако Леру внезапно захотелось поговорить. Не понадобилось никаких хитрых техник допроса, никаких методов убеждения, чтобы на уступки пошел человек, который был одной из важнейших целей УБН, который всего несколько часов назад наслаждался своей способностью получать невообразимые количества наркотиков и неограниченные поставки мощного военного оружия — человек, для которого в повседневную практику входило отдавать приказы об убийствах даже своих ближайших подручных.

Пока самолет пересекал Атлантику, он выказывал признаки решимости. Сначала он поздравил агентов с тем, что они поймали его, а потом сказал, что намерен отвечать на их вопросы: «Просто обещайте мне, что я не умру в тюрьме. Вот все, чего я хочу». Он посмотрел предложенные бумаги, подписал согласие на осмотр его ноутбука и телефона и начал выкладывать им то, что знал. Бывший агент 960 сказал потом: «Для Пола все на свете сводится к сделкам».

Одиннадцатью часами позже, когда самолет снижался на пути к аэропорту к северу от Нью-Йорка, Пол Калдер Леру был уже совсем близок к тому, чтобы исчезнуть из поля зрения и начать новую жизнь на государственной службе.

2012… Леру совершает резкий оборот на 180 градусов… Затерянный в море корабль… Охота на Оза и Беркмана… История начинается заново.

За несколько часов до рассвета благоуханным сентябрьским утром в 2012 году Кимберли Брилл и Кент Бейли стояли на взлетно-посадочной площадке в Уайт Плейнз, штат Нью-Йорк, ожидая самолета с тем человеком на борту, которого они выслеживали пять лет. Рядом стоял Дерек Мальц, специальный агент во главе Отдела спецопераций. План изменился с тех пор, как несколько недель назад Мальц дал добро на поездку Брилл в Монровию с заданием задержать Леру. Но агенты подразделения 960 уперлись, говоря, что на нее не хватит места в самолете. Вместо этого они предложили Брилл и Бейли встретить самолет по прибытии.

Это стало зловещим предзнаменованием того, что должно было произойти. Однако хотя бы тем утром Мальц, по мнению Бейли, был полон расположения к нему и Кимберли: «Он говорил мне: «Кент, я никогда не забуду, как ты первый раз докладывал мне об этом деле. Ты был абсолютно прав тогда: это крупнейший преступник международного уровня, над разоблачением которого я когда-либо работал».

Самолет выпустил шасси около трех часов утра, и Бейли заметил, что он был достаточно большим, чтобы вместить не только Брилл, но и еще дюжину агентов. Следователи из Миннесоты сумели лишь мельком взглянуть на Леру, когда он тяжело спускался по ступенькам трапа, одетый в поло и шорты. Агенты Отдела спецопераций поспешно увезли его, посадив в джип, который понесся к Исправительному центру Метрополитен в Манхэттене.

Брилл и Бейли забронировали номера в центре города в «Мариотте», прямо через реку от офиса прокурора США по Южному округу. Они собирались принять участие в первых допросах Леру, который должен был предстать перед судом в то же утро. После завтрака перед слушаниями они решили прогуляться по Бруклинскому мосту вместе с одним агентом из Отдела спецопераций. На полдороге агенту позвонили: слушание отменялось. Несколько часов назад Леру впервые встретился с назначенным судом обвинителем по имени Джонатан Марвиньи и вовремя подписал соглашение о сотрудничестве. Это подтвердило его слова на борту самолета о том, что он хочет помогать следствию. Чтобы начать опрашивать Леру, агенты 960 заселили его в номер в том же «Мариотте», где остановились Брилл и Бейли.

— М-да, теперь на поле американская сборная, — сказала тогда Брилл.

Не состоялось пресс-конференции, на которой объявили бы о поимке одного из наиболее активных преступников, с которыми когда-либо сталкивалось УБН. У ведомства были другие планы, и они требовали, чтобы никто не знал, что Леру в городе. Агенты скрыли его от глаз его сотрудников и партнеров, теперь он мог работать под надзором УБН, как если бы все еще был на свободе.

Львиная доля дня ушла у Кента и Кимберли на то, чтобы осознать, что они вышвырнуты из дела. Прокуроры Южного округа, добившиеся признания Леру виновным, заполучили его в свои руки и не склонны были его кому-либо уступать, кто бы там ни открыл первым дело и сколько бы кто ни вложил в него сил и времени. «Мы прождали весь день, но так и не поговорили с Полом», — сказал Бейли. Агент из Отдела спецопераций советовал им возвращаться в Миннеаполис, но Бейли настаивал на том, чтобы они с Брилл были оповещены о статусе Леру.

«Я не уходил до шести или семи вечера, не собирался уходить, пока нас не уведомят обо всем, — сказал Бейли. — По-моему, они рассчитывали на то, что мы просто уедем».

Вечером в баре глава группы 960 в Отделе спецопераций объяснил Бейли, что Леру предложил не только оказать содействие в поимке своих сообщников, но и поделиться информацией о тех делах, что он вел с Ираном и Северной Кореей. Отныне он был больше, чем наркобарон или оружейный король, сказал глава группы, он стал залогом национальной безопасности. В том баре Бейли предостерегал собеседника, что Леру достаточно умен, для того чтобы манипулировать агентами, если они не будут начеку. «Не заигрывайте с Леру, — говорил Бейли. — Он убийца. Не пускайтесь в пляс под его дудку».

С обеих сторон в УБН амбиции, пробужденные такой добычей, как Леру, вели к горечи и ожесточению. Бейли считал, что дело по праву принадлежит Брилл, которая посвятила пять лет жизни, ногтями выцарапывая улики против Леру. Они согласились позволить подразделению 960 арестовать его, но никогда бы не подумали, что агенты 960 могут отнять трофей у них. А в 960 возражения Бейли расценивались как ворчание агента, который сам был не в состоянии закончить дело. Они ничего не задолжали Миннесоте — они сами начали с имени на бумаге и закончили лично Полом Леру под арестом. «Буду с вами честен, я не думаю, что Кент Бейли знает, что послужило настоящей причиной ареста, — сказал бывший агент 960. — Одна из его главных мыслей была типа: «Ну, ваша роль слишком простая. У нас более широкое расследование». Тут старая песенка получается: как проглотить слона? По маленьким кусочкам. И незачем придумывать какой-то межгалактический заговор. Наша мысль была только в том, чтобы нанести стратегический удар».