— Они оба в режиме ожидания, но по ним не звонят. Я только звонил тогда по вашей просьбе. И их микрофоны выключены. Но Объект А все время в Лондоне.

— А этот, как его? Вы меня запутали со своими кличками. Который сын?

— Он пропал с монитора в Дорсете. Видимо, выключил и вынул аккумулятор. А на таком расстоянии со всеми переходами из сот в соты маячок, как я говорил, практически теряется.

— Хорошо. Спасибо, Шанкар, до связи.

Я проделал предписанные мне манипуляции. Мохов внимательно следил за моими руками.

— Они выследили меня через телефон?

Я кивнул:

— Это самое вероятное.

— Но как они сообщили про мой телефон в Москву? Если сведения получены от нашего источника в МИ-5, получается, через Ясенево и потом через лондонскую резидентуру.

— Если по этому каналу, то да.

— Но…

— Володя, я действую абсолютно автономно. О том, что я делаю, знает только мой начальник и Лешка Кудинов, которого ты знаешь теперь уже под настоящим именем.

— И как мне дальше быть?

— Пока просто будь. Давай проверим почту. Тебе твой телефон пока нужен, так что я отойду в другой вагон.

Я дошел до тамбура — оттуда через стекло двери я все же мог видеть Мохова. Так спокойнее, когда человек не в себе — я же весь извелся, пока не увидел его снова в Уэлльском соборе. Между нами метров пятнадцать, так что гигиенические требования соблюдены. Я достал свой айфон из волшебного мешочка, как называет его приличный молодой человек Шанкар.

Как все помнят, получение почты — на этой операции через мир фауны — при нормальном сигнале занимает минут десять. Сообщение от Эсквайра было таким, что мне пришлось перечитать его дважды, прежде чем смысл его окончательно дошел до меня. «Предатель уличен и застрелился в своем кабинете. Приложите все силы, чтобы разыскать Атлета и передать ему новость. В случае успеха сообщите ваши предложения по его выводу из страны. Э.».

Мохов, который за это время дважды крутил головой, чтобы посмотреть, что я делаю, теперь с тревогой следил за моим приближением. А я айфон не выключал. Спрячу через минуту, нельзя жить в паранойе.

— Что? — хрипло, с пересохшим ртом, спросил Мохов. — Плохие новости?

Я протянул ему айфон:

— Читай.

Мохов, похоже, тоже прочел дважды.

— Это же о Седых идет речь?

— А о ком еще? Раньше предателем считался ты, но ты же не застрелился у себя в кабинете?

— Так что, все кончено?

— Ты про вывод из страны прочел?

Мохов судорожно сглотнул.

— Но с меня подозрения сняты?

Я выключил телефон и спрятал его в электронный презерватив.

— Если честно, Володя, я думаю, ты эту историю будешь расхлебывать долго. Но дома, в Москве.

Мохов мотал головой, боясь поверить.

— Миш, у тебя ничего нет выпить? — спросил он изменившимся голосом.

Я об этом ни разу не заикнулся, но у меня и на этот раз был с собой неприкосновенный запас. Это заветная фляжка с текилой, к которой я, заметьте, за всю поездку ни разу не приложился, была в боковом кармане моего чемоданчика на колесах.

Мохов сделал несколько жадных глотков и утер рукой глаза. Потом уставился на меня, ища нужные слова. Терпеть не могу такие ситуации.

— Мне через несколько часов улетать, — пресек его попытки я. — Не наделай глупостей, хорошо?

Мохов продолжал смотреть на меня.

— Все! Считай, что ты тогда спас мне жизнь для этого. Так было написано в Книге судеб.

Он кивнул, еще раз отхлебнул из фляжки и протянул ее мне. Я, вздохнув, завернул пробку:

— У нас еще куча дел.

4

В первую очередь, поскольку от этого айфона мне все равно придется избавляться, я, отсев на безопасные десять метров, составил ответ Эсквайру. Я сообщил ему, что Атлет со мной, что необратимых глупостей он точно наделать не успел, что нашим людям в Лондоне мы не доверяем и что я укрою его на квартире, которая служила запасным убежищем для меня самого и о которой в резидентуре не знают. После чего я с сожалением отключил айфон и на всякий случай вынул из него сим-карту — батарейка из айфонов, увы, не вынимается — и ссыпал все это россыпью в волшебный мешочек.

Мохов время от времени молча поглядывал на меня. У него уже не было того тревожного взгляда охотника-жертвы. Когда я вернулся на свое место, он протянул руку, и я снова вложил в нее фляжку:

— Не переусердствуй.

Мохов кивнул и снова сделал пару мужских глотков. У него был какой-то постстрессовый синдром, который по своей силе был не менее разрушительным, чем сам стресс.

— Нам сколько еще ехать?

Я посмотрел на часы, но и за окном уже явно был Лондон:

— Минут пятнадцать.

— Можно, я вздремну? Я уже неделю практически не сплю. И не ем.

— Сладких снов. Приятного аппетита скажу тебе позже.

Мохов снял свою куртку, пристроил на нее голову между стенкой и сиденьем и мгновенно отключился.

Так, что мне теперь предстоит? Первое, взять ключи от конспиративной квартиры и поместить туда Мохова. Ключи были у того же азербайджанца или кем он там был, который передал мне другой паспорт на пути в Москву. У него же были мои документы на Пако Аррайю, так что мне все равно нужно было с ним встречаться. Азербайджанец был, разумеется, связан с лондонской резидентурой, только вряд ли он немедленно докладывал о каждом своем телодвижении. И вряд ли он предполагает, что я был как-то замешан в моховском деле, из-за которого до сих пор вся резидентура наверняка стояла на ушах. Мало ли людей из Конторы едет транзитом через Лондон! Позвоню ему из автомата, назначу встречу через полчаса, а Мохов меня подстрахует. От какой квартиры ключи, связник и не догадывается — ее адрес знают только Эсквайр, я и вероятно еще несколько таких же, как я. Но Бородавочника я предупредил, так что вряд ли на ту же койку придет претендовать кто-то еще. Запаса консервов и напитков в таких убежищах — а мне приходилось ими пользоваться — хватит, чтобы пережить последствия ядерного взрыва с периодом полураспада лет в пятьдесят. Так что Мохов пересидит там, сколько понадобится.

Теперь киллер. Из лап полиции он не вырвется: пистолет с глушителем на постели, никаких документов, да и звонок Осборна вряд ли запоздает. Его отвезут в участок и подержат там, пока из Бристоля или прямо из Лондона за ним не приедут люди из МИ-5. Если он тертый орешек, а вряд ли это иначе, киллер будет все отрицать. Скажет, что зашел в пансион, подыскивая себе комнату, а на него там напали какие-то люди, связали, отобрали бумажник с деньгами и документами и подбросили пистолет. Со стадиона «Челси» он наверняка стрелял из снайперской винтовки, которую не найдут, его отпечатков пальцев там тоже не обнаружат. Но они скорее всего есть на магазинах, которые сейчас в моем чемоданчике, и особенно на патронах — кто же заряжает магазины в перчатках? Так что главные улики против него у меня.