– Я твои возьму? – спрашивает сидящий раненого друга, тот вяло кивает и снова прикрывает глаза в надежде немного подремать. Рука сидящего вынимает из разгрузки полный магазин, затем второй. Автомат снова в руках, быстрые манипуляции, опять щелчок. – Ты там как?

– Нормально… – безобразно вымученная улыбка сквозь боль и усталость, сквозь чертову борьбу за жизнь, и непонятно чего ради. Все уже закончилось, и закончилось плачевно. Для чего всевышний не убил его сразу – чтобы была возможность вспомнить все грехи? Чтобы помучить перед освобождением? Чтобы на том свете даже мыслей не было вымаливать пощаду, а просто и спокойно отправиться в ад, где для таких красавцев уже все давно готово и только чудом небесным их места еще пустуют. Интересный разговор в чистилище будет, хотя, возможно, даже без него уже все решили. А может, это и есть первый этап, только пока тут, а не там, на небесах.

В коридоре слышна некая возня, пока не ясно, случайное это падение книг или все-таки ловушка сработала, оповещая о том, что приперлись гости. Автомат снова в руках, друг на полу с трудом поворачивает голову в сторону закрытой двери в комнату, где они сейчас ждут расплаты, расплаты за все везение, запасы которого они использовали сполна. Деваться больше некуда, остается только ждать, вслушиваясь, ожидая развития событий. Жаль, плохо все получилось, но и такое случается, и сколько бы тебе ни осталось, надо прожить каждую секунду с честью.

Снова в коридоре звук падения книг, валяющихся на полу вроде бы кучей, а на самом деле – выстроенных таким образом, чтобы и шага беззвучно нельзя было сделать. Неловкое движение, и ты обнаружен, а значит, пришел сюда, чтобы получить свое – отмщение за потерянных друзей, расплату за те проблемы, которые эти двое принесли тебе своим существованием, наслаждение от наконец-то выполненной работы… Снова непонятный звук, и слышно одно слово, брошенное в сердцах.

– Кöcsög![9]

– Жопа венгерская! – шелест губ раненого на полу. Ангел напрягается и как можно громче произносит, напрягая последние силы: – Капрал, ты мокрым носком ударенный?[10]

Дверь распахивается, и в комнату влетает Капрал. Он замирает в дверях, уставившись большими-пребольшими глазами на сидящего Дайса и Ангела, положившего голову ему на колено. Взгляд выхватывает испачканные красным тряпки вокруг, залитую кровью грудь и шею друга и останавливается на усталом лице следопыта.

– Я нашел их. Нужна помощь. Предпоследний этаж, – почти стонет Капрал в рацию и подлетает к лежащему другу. Схватив обеими руками его слабую ладонь, он чуть не плача выдавливает из себя вопрос: – Ты как, братэ?

– Куском! – хрипит тот, еле шевеля губами, но все равно улыбаясь.

Слышен топот, переговоры и грохот падающих книг, тех, что Капрал не успел уронить. Дверь теперь нараспашку открыта, давая обзор на зал, в который входит Сундук, а следом за ним и сильно хромающий командир. Как же приятно снова увидеть эти разбойничьи физиономии. До слез продирает.

Ангел что-то бормочет, и Капрал склоняется к его лицу, пытаясь расслышать.

– Где Сенка? – еле-еле хрипит раненый.

– Рядом где-то, а что? – Капрал готов мир перевернуть, но выполнить любую просьбу старинного друга, без которого, как оказалось, все вокруг становится серым и ненужным.

– Позови ее сюда, а то помираю, так секса хочется! – бубнит Ангел. Сундук молча стоит, глядит на обоих выживших наемников и тоже вслед за Капралом расплывается в улыбке. Шутка дурацкая, но раз шутит, значит, жить хочет. А если хочет, мы ему поможем изо всех сил. Мартин бросает взгляд на Ангела, понимая, что тот совсем плох, а потом на Дайса с немым вопросом «ты как», в ответ получая легкий кивок «я в норме».

– Корректировщик уничтожен, – устало рапортует следопыт, вспоминая недавнюю беготню по жилому дому и как он по балконам прыгал, как серых на лестнице сдерживал, как гранаты кончились, как слышал, что дом в спешке покидают, как ждал, что подорвут, как решил, внутренне очень этого боясь, Ангела проверить, думая, что тот уже все, как затем тащил его на этаж ниже, чтобы хоть какое-то подобие обороны занять, как лечил его, как ловушку из книг в дверях строил…

– Дайс, прости, но без тебя никак! У нас время выходит. – Мартин коротко тряхнул головой, давая понять: вам тяжко тут пришлось, но есть нечто более важное, а значит, надо работать.

Дайс глядит удивленно: какая работа, ведь зона подбора в трех шагах практически?

– «Вертушек» не будет, идем пешком! – комментирует Сундук, ловя полный непонимания взгляд следопыта.

– Не получилось? – только и спрашивает Дайс, убирая руку со лба Ангела. Того уже начинает поднимать Капрал, а кавказец перешагивает через лежащий на полу автомат, приноравливаясь, чтобы взять серба с другой стороны.

– Здесь мы закончили! – сухо говорит Мартин.

Ага, кивает своим мыслям Дайс. То есть задание выполнено. Что-то пошло наперекосяк, были проблемы и еще могут быть, но нет во взгляде командира беспокойства или тревоги. Он счастлив, что нашел их с Ангелом, но старательно «держит лицо». Этого не понять, если не знать его близко. Эти стрелки под глазами, эти легкие морщинки в уголках губ, этот огонек во взгляде. Его лицо остается серьезным, ведь найти – полдела, надо еще и сохранить.

– Тайпан, Мага – встречайте внизу, у нас раненый. Дезире – смотри улицу на север. Сенка, как выйдем, контролируй тыл. Нас поведет Дайс!

– Домой! Идем домой! – говорит Сундук, взваливая Ангела на плечо. Ангел в ответ даже не шутит, только всхлипывает и шипит. Видно, совсем плох, но пока держится, а значит, есть надежда. Дайс встает, отряхивая штаны, растирая шею и слегка пружиня ногами, восстанавливая подвижность после долгого сидения. Будет и на нашей улице праздник, только чуть попозже. Надо еще немного поработать.

Домой, как хорошо слышать это слово, как оно ласкает слух, как поднимает настроение. В голове проносятся образы, милые сердцу. Любимый город, любимый дом, любимая комната. Там все так, как должно быть, и нет ни одной лишней детали. Короче, на проклятую Зону совсем не похоже. Домой, очень хочется домой.

Всласть помечтать мешает Капрал, склоняясь к уху следопыта и что-то нашептывая ему, помогая себе жестами, чтобы обрисовать детали.

Ангел на плече Сундука оживает и настораживается.

– Что он спросил? – Ангел опасается, что речь сейчас идет про него. Дайс не хочет отвечать, но раненый кашевар не сводит с него настойчивого взгляда, полного готовности к любой новости.

– Да ерунда, – говорит Дайс, но вид у него самый что ни на есть подозрительный. Ангел окончательно приходит в себя и мобилизуется до такой степени, что не дает тронуться с места Сундуку, упершись ногой ему в ботинок. Серб взволнован. Они что-то замышляют и хотят скрыть от него? Капрала спрашивать бесполезно, под пытками не ответит, а следопыт помягче, да и силы духа противостоять ветерану чуть поменьше будет. Ангел глядит на Дайса так, словно хочет его загипнотизировать, и ждет объяснений.