Герцог наклонил голову.

– Единственная просьба, с которой я обращаюсь к вам, ваша светлость, это не отказать мне в возможности иногда приезжать, когда леди Оливия печет булочки с корицей.

– Я подумаю об этом, Лестер. – Выражение лица герцога оставалось непроницаемым.

Пэтси не смогла придержать свой язык.

– Ты любишь леди Оливию даже больше, чем ее булочки с корицей.

Лестер взял ее за руку и повел к двери.

– В этот момент, Пэтси, я любого люблю больше, чем тебя. – Он подтолкнул Пэтси к двери, затем обернулся и поклонился герцогу и лорду Дэвиду.

– До сегодняшнего дня было удовольствием работать на вас, сэр. – И ушел с чувством собственного достоинства.

С минуту никто не произносил ни слова. Майкл сожалел, что Пеннсфорд теряет Лестера.

– Не соверши ошибку, брат, – сказал лорд Дэвид, – ревности здесь было больше, чем чего-то другого.

– Поскольку Оливия вот-вот выйдет замуж, не думаю, что нам нужно теперь беспокоиться о защите ее чести. Теперь это будет обязанностью мистера Гаррета.

Оливия устроилась рядом с Майклом на диване в его гостиной.

– Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.

– Надеюсь, моя дорогая. Мне очень не хотелось бы думать, что ты с любым мужчиной будешь вести себя таким образом.

– Ой, перестань вести себя так, словно это всего лишь обычное времяпрепровождение. – Она заглянула ему в глаза, требуя от него честности. – Ты не чувствуешь, что наши отношения углубляются всякий раз, когда мы оказываемся вместе?

– Да, милая девочка, и это очень пугает. – Удивительно, как эти очаровательные зеленые глаза способны вытянуть из него всю правду.

– Ты уже говорил это раньше. Почему тебя это пугает?

– Оливия. – Улучив момент, Майкл поправил декольте платья, чтобы это не так его отвлекало. – Если я вполне подходящий мужчина для тебя, то Большой Сэм должен жениться на принцессе. У меня нет будущего, нет жилья, за исключением домика привратника, нет кухни, в которой ты могла бы готовить.

– Разве у тебя нет веры, что все разрешится?

– О, я верю во многие вещи, Оливия, но меня учили, что добродетель вознаграждается, а ты моя первая встреча с добродетелью. И даже ее я развратил.

Она вскочила с дивана.

– Никогда, никогда не называй нашу любовь развратом! Это совсем не так. Я точно знаю, с кем поговорить об этом. – Оливия взяла его за руку, стащила с дивана и потянула к двери.

Пока они шли к деревне, она то и дело махала рукой и приветствовала людей. Майкл отдал ей бразды правления, пытаясь угадать, кто даст на все ответы. Когда они подходили к дому викария, он подумал, что это будет миссис Блэкфорд. Оказалось не так: меньше чем через десять минут они сидели в кабинете и вели беседу с самим мистером Драммондом. Майклу пришлось освободить от книг второе кресло, хотя Оливия настаивала на том, что она хочет сидеть у него на коленях.

– Это маленькое чудо, – без малейшего колебания сказал викарий.

– Верно, – согласилась Оливия. – Это одно из самых памятных наставлений, которые вы мне дали, сэр.

Мистер Драммонд кивнул в знак благодарности.

– Деньги – существенный фактор, но не самый важный.

«Наверняка в этом и заключалось маленькое чудо», – подумал Майкл.

– Вы слишком буквально все понимаете, молодой человек, – как бы извиняясь, сказал викарий, хотя это была Божья истина. Затем Драммонд горделиво кивнул, словно Оливия была одна из его лучших учениц.

– Майкл, – сказала Оливия, – маленькое чудо – это нечто такое, что может быть легко объяснено. Однако сердцем ты понимаешь, что это подарок от Бога.

Майкл улыбнулся, она ответила ему тем же.

– Не могу подсчитать, сколько раз его преподобие Драммонд говорил, что я без колебаний должна просить чуда. И я просила. И ты нашел меня.

Майкл взял руку Оливии и сжал ее.

– Если быть абсолютно точным, я сказал бы, что ты мое маленькое чудо.

Она в радостном смущении сморщила нос – именно эта гримаска полюбилась ему с самого начала.

– Я даю вам обоим свое благословение, – продолжил викарий, – но вы и так знали, что я его дам. Вы должны убедить герцога. Хотите, чтобы я попросил за вас? Или прийти вместе с вами, когда вы будете с ним разговаривать?

– Нет, спасибо, ваше преподобие. Я сам поговорю с ним.

– А я собиралась сказать «да». – Оливия посмотрела на Майкла с некоторым вызовом.

Да, явно любовь – это одно, а полное понимание – совершенно другое.

– Ваше преподобие, герцог тоже хочет этого для Оливии. Он разговаривал с ней об этом. Но я хочу соблюсти все условности и попросить разрешения, как это сделал бы каждый джентльмен. – Майкл повернулся к своей уже почти невесте. – Оливия, если ты хочешь обсуждать все мои действия, то, надеюсь, я могу повелевать, какие булочки готовить для воскресного завтрака.

Оливия прищурила глаза, приготовившись к баталии. Но викарий упредил ее:

– Он хочет сказать, миледи, что до него сейчас в первый раз дошла вся обширность взаимных обязательств, и это то, что вы должны будете обсудить подробнее.

Оливия немного расслабилась, а Майкл мысленно поблагодарил викария за его понимание.

– Лично я посоветовал бы вести подобные беседы, когда вы останетесь наедине, когда вы будете меньше насторожены и более честны.

Майкл заметил, как зарделась Оливия, и постарался кивнуть с самым серьезным видом. Викарий был когда-то женат. Он знал, что говорит.

– Я хочу, чтобы вы оба абсолютно верили в то, что счастливо поженитесь еще до наступления лета. У вас будет жилье, мистер Гаррет, у вас будет доход, а герцог даст вам свое благословение, – Он поднялся.

– Для этого потребуется нечто больше, чем маленькое чудо, ваше преподобие. – Майкла почти раздражало, каким будничным тоном говорит викарий об их заботах.

– Да, пожалуй, но я уверен, что, когда приспеет время, средства к существованию к вам придут.

– Это невозможно, сэр, – напоследок произнес Майкл, понимая, что начал грубить.

– Потому-то это и называется абсолютной верой. Малые чудеса приходят к тем, кто хотя бы чуточку надеется на Бога. В вашем случае это не так трудно, как кажется, но это больше, чем малое чудо.

Оливия кивнула. Она действительно верила викарию. Майкл не верил. Это старик, который выходил ночью искать заблудшую овцу.

– Ваш отец – епископ, мой мальчик.

Майкл вопросительно посмотрел на Оливию, которая покачала головой, отрицая, что она говорила об этом викарию.

– Я ходил к нему, когда понял, кто вы. Он уже все знал. – Викарий сказал это так, словно утверждал очевидное.