Так прошло три дня. А на четвертый случилось неожиданное происшествие — на постоялый двор к фрау Марии заглянул очень необычный посетитель…

В предместье разрешались лишь деревянные строения. — Прим. авторов.

В тот вечер рыжебородый Ганс, выйдя во двор, услышал цокот копыт, а затем скрип калитки.

«Кого это принесло на наш постоялый двор в столь позднее время?» — удивился слуга.

Всмотрелся в полутьме и обомлел. Перед ним был настоящий дворянин: в шляпе с пером, со шпагой на боку, в дорогом черном плаще с меховой подкладкой.

Ганс склонился в поклоне:

— Что угодно господину…

— Шевалье де Божан, дворянин из Франции, — небрежно бросил по-немецки незваный гость.

Было видно, что на чужом языке он говорит без малейшего акцента, но это ни у кого не вызывало сомнения в правдивости его слов: зачем немцу было бы прикидываться французом?

— Что угодно столь важному господину на нашем скромном постоялом дворе?

— Я ищу, где переночевать.

— В городе, за крепостной стеной есть постоялый двор более приличествующий вашему положению…

Говорил он громко, так что было слышно и в трактире. Сидевший у камина в общем зале Тимофей подумал:

«Что за дурак, тут постоялец пришел, а этот Ганс его прогоняет».

Шевалье между тем произнес:

— А я останусь здесь, если мне тут понравится. Как у вас кормят? Кому принадлежит двор, хозяину или хозяйке? Если трактир держит дама, кормят обычно вкуснее.

— Ах, ваше благородие, сейчас не до жиру… Продуктов нынче везде мало, видите, что с погодой творится.

Молодой дворянин нахмурился и строго произнес:

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Хозяйку зовут фрау Мария.

Шевалье улыбнулся:

— Что же, посмотрю, как она готовит.

Он соскочил с коня и властно бросил слуге Гансу поводья:

— Отведи на конюшню, накорми, дай овса и смотри, обращайся с ним осторожно, конь у меня дорогой.

При последних словах шевалье уже открывал входную дверь в дом.

— Принимайте постояльца, хозяйка! Есть ли комната?

— Места немного. Почти все комнаты уже заняты. Есть лишь одна на втором этаже, но…

— Я не прихотлив в выборе спальни, но люблю хорошо поесть. Что можете предложить из еды?

— Господин фон…

— Де Божан.

— А что вы желаете?

— Давно не ел ничего на оливковом масле.

— На каком?

— Хорошо. Быть может, вы приготовите петуха в вине, найдутся рататуй, фондю, сыр камамбер?

Маша с грустью посмотрела на него: да, видно, родовитый дворянин к ним пожаловал, она и не слыхала о таких блюдах никогда!

Шевалье понял ее взгляд, галантно улыбнулся:

— Что же, петуха в вине нет, но зато хозяйка красавица.

Улыбка Марии предназначалась Тимофею: мол, смотри, как меня дворяне ценят. Но, как потом выяснилась, де Божан понял ее по-своему.

В дом вошел рыжебородый Ганс, доложил:

— О лошади позаботился.

— Молодец! — де Божан кинул ему медный грош.

Фрау Мария подумала: «Молодой, красивый, вежливый, щедрый, знатный — ну просто неотразимый парень!».

— Как же мне угодить вам?

— А ты хочешь мне угодить, красавица?

— О, да!

— Тогда пойдем на кухню, покажешь, что у тебя имеется.

Ганс тихонько присел на лавку у входа на кухню, купец Тимофей Выходец спокойно сидел за обеденным столом в центре зала и жевал жареную баранину.

Де Божан, не снимая мехового плаща, направился на кухню. В печи здесь горел огонь, на столе стояли кастрюли и глиняные горшки. Вдруг Ганс в полуоткрытую дверь с ужасом увидел, что важный дворянин сделал то, о чем много лет мечтал он сам. Де Божан опустил правую руку на задницу обаятельной трактирщицы и стал с барственной небрежностью мять ее. Затем, как не привыкший к отказу со стороны простолюдинок кавалер, так же небрежно задрал левой рукой длинную юбку женщины. Его не смущала ни полуоткрытая дверь, ни то, что Мария не давала ни на что своего согласия. Когда француз приподнял юбку, слуга Ганс слегка покраснел от увиденного и почувствовал сладостное волнение, казалось, ему приятно видеть, как дворянин готовится овладеть женщиной, о которой сам он мечтал много лет. К удивлению Ганса Мария не кричала, не звала на помощь. Она лишь молча схватилась обеими руками за левую руку шевалье и стала тянуть юбку вниз. «Господи! Что же делать? — думала Маша. — Если Тимофей увидит, схватится за топор, а этот гад его шпагой!». Она сумела опустить юбку, повернулась лицом к французу и было в ее взгляде нечто такое, что заставило де Божана немедленно прекратить приставания. Более того. Француз с виноватым видом тихонько сказал:

— Прошу простить мне мою неловкость, вызванную долгим путешествием в одиночестве. Больше такой неловкости я не допущу, обещаю это… — а потом уже более громко, чтобы было слышно и остальным, француз воскликнул. — О! У вас есть жареная баранина! А, может быть, сделаете мне седло барашка?

— Как скажете, господин!

Мария начала отходить от испытанного ею шока. Она уже не ощущала ужаса, надеялась, что всё обошлось.

— А овощей и вина у вас не найдется?

— Из овощей только квашеная капуста. А из вин — анжуйское.

Тимофей не говорил Марии, что анжуйское вино ему подарил его старый знакомый бургомистр Ниенштедт.

— О, французское! Откровенно говоря, я предпочитаю анжуйскому вину вина из долины реки Роны, где их изготавливали еще во времена Древнего Рима. А вина с квашеной капустой никогда не ел. Надо попробовать. Действуйте!

«Вот привередливый дворянин. И наглый, словно герцог!» — подумала Маша. А рыжебородый Ганс вдруг почувствовал обиду: француз нагло и безнаказанно лапал его любимую женщину. С тем, что хозяйка спит с купцом Тимотеусом, Ганс смирился, теперь же подумал: «Вот гад! Надо за ним проследить. А вдруг этот странный и наглый француз чей-то шпион! Тогда я доложу бургграфу и отомщу за то, что он оскорбил хозяйку».

Увы, шевалье не давал ему никаких поводов для подозрений. Спокойно подождал еду, грея ноги у печки, с удовольствием поел, вежливо похвалил стряпню трактирщицы.

«Не похож он на шпиона», — с грустью решил слуга.

Между тем, Мария вежливо спросила нового постояльца:

— А вы долго пробудете в Риге, господин фон Божан?

— Завтра утром, думается, уеду в Вильно. После завтрака. Я предполагал покинуть Ригу на корабле, но услышал, что шведский флот блокирует рижский порт, и потому морем я во Францию не выберусь.