Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где твоя мать? — спросил папа, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку.
Она пожала плечами, потом просияла, показывая в улыбке новый передний зуб.
— Я рада, что ты дома, папа.
Она знала, что он любит, когда его называют папой, потому что он ухмылялся и широко расправлял плечи.
Аврора всегда обращала особое внимание на то, как она говорит. Она с самого начала решила, что будет говорить как английские дети в ее классе.
В тот день папа продолжал улыбаться, пока убирал молоко обратно в холодильник, но она поняла, что он не очень счастлив из-за чего-то. Его плечи из прямых и широких сделались жесткими, и его движения были резкими, когда он схватил беспроводной телефон и вышел на улицу. Несмотря на то что Аврора была совершенно уверена, что он не сердится на нее, она почувствовала тревогу, так что подслушала разговор.
— …черт побери, о чем думала Марисоль, оставляя семилетнюю девочку одну в доме? — сказал папа в телефон.
По голосу Аврора могла определить, что он говорит с бабушкой Шэннон. В ту ночь было еще много разговоров и куда больше тревоги. Ее папа посадил ее к себе на колени и сказал, что мама переехала в место под названием Лас-Вегас и больше не будет жить с ними.
— Тогда давай поедем к ней, — предложила Аврора.
— Мы не можем сделать этого, детка. — Ее папа выглядел очень печальным.
— Почему нет? Я буду вести себя хорошо, — настаивала Аврора. — Я обещаю.
— Конечно. Будешь, детка, но твоя мама… у нее другие планы. Она не может взять нас с собой. Для всех нас будет лучше, если мы с тобой останемся здесь.
Больше Аврора ничего не знала, и ее папа никогда не говорил с ней об этом.
Когда она прибыла домой, она заметила на подъездной дорожке отцовский грузовик. Отлично. Теперь ей придется делать вид, что он ей отвратителен.
Она, хлопнув дверью, вошла в кухню. На стойке лежали огромные пакеты из «Бэй Хей и Фид».
— Привет, — сказала она уклончиво.
— Привет, привет. — За конторкой он уже распаковывал пакеты, и она была поражена, увидев пару мясных шариков и толстый пакет собачьей еды.
Она нахмурилась, глядя на него:
— Что происходит?
Он вытащил красный ошейник и поводок.
— Ты сегодня вечером занята?
— Зависит от… — Ее сердце забилось. — Пожалуйста, о, пожалуйста. — Что у тебя на уме?
— Я думал, ты поможешь забрать нашего нового щенка.
— Папа! — Позабыв о том, что она сердита, Аврора подскочила к нему и крепко обняла. — В самом деле? Мы берем одного из щенков Сары?
— Им уже восемь недель. — Он осторожно отодвинул ее от себя. — Их можно забирать.
— Мы едем прямо сию же минуту?
— Как только ты будешь готова.
Она уже припустилась к двери.
— Минуточку, юная леди, — сказал ее папа.
Ловушка, подумала Аврора. Всегда бывает ловушка.
С опустившимся сердцем она повернула к нему лицо.
— Да?
— Щенок — это много работы.
— Я знаю это, папа. Черт.
— Так что, если мы берем его к себе в дом, тебе придется с ним гулять и заботиться обо всех его нуждах. Я просто не понимаю, как ты можешь это делать, будучи наказанной.
Она уже не трудилась стереть улыбку со своего лица. Наконец-то.
— Я тоже, папа.
Когда Сара открыла дверь своего дома и приветствовала их с улыбкой, Уилл понял, что пропал. Не имело значения, сколько бы он это ни отрицал, но он с ума сходил по ней, и это началось в тот день, когда он отвез ее в больницу с недиагностированной беременностью.
Беременность, Боннер, говорил он себе снова и снова. Только что после распавшегося брака. Ты с таким же успехом мог бы втрескаться в Анджелину Джоли. Во всяком случае, смысла в этом ровно столько же.
Но когда Сара улыбалась ему так, как сейчас, он забывал обо всем на свете. Стащив с головы бейсболку, он посторонился и пропустил Аврору вперед.
— Мы берем щенка, — сказала Аврора. — Не могу поверить, что вы мне не сказали.
Глядя на них вместе, Уилл ощутил волну нежности. Сара обращалась с ребенком как с равной, как с другом. С самого начала между ними установилась связь, и Уиллу становилось все более и более очевидно, что Авроре нужна мать.
— Давайте выйдем. Вы сами выберете щенка, — предложила Сара.
Аврора рванулась к двери. Уилл следовал за ней медленней. Щенки лежали в большой кедровой коробке на застекленном крыльце. Коробку сделал отец Сары. Кровать Фрэнни располагалась рядом.
Она забила хвостом, приветствуя их, и Сара наклонилась, чтобы почесать ей за ухом.
— Привет, девочка. Ты выглядишь усталой. — Она разогнулась, потирая поясницу. — Вам она не кажется усталой?
— Она кормила щенков восемь недель. Думаю, кто угодно устанет.
Аврора влезла к ним в коробку, и они копошились вокруг нее, карабкаясь ей на колени и пытаясь лизнуть лицо. Отец щенков был неизвестной породы, но Уилл заподозрил наследственность гольден-ретривера, судя по цвету малышей и привычку блуждать, свойственную этой породе. Замечательно.
Аврора подняла голову и радостно рассмеялась, пока щенки боролись за ее внимание.
— Вам нужно было принести камеру, — сказала Сара.
— Ты права. Жаль, что я не сообразил.
— Может быть, я сделаю вам набросок.
— Хорошо бы. — Он знал, что никакая фотография или скетч не смогут передать смех Авроры или радость на ее лице. Он должен сам запомнить это.
— Папа, как я буду выбирать? — спросила Аврора. — Они все превосходные.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Может быть, один из них выберет тебя, — предложила Сара.
— Что вы хотите сказать?
— Я не уверена. Давайте вынесем их во двор и дадим им время.
Уилл и Сара пошли и сели на крыльце, лицом к маленькому огражденному дворику, за ним шумело море. Воздух был наполнен запахом жимолости, и голос Авроры легко разносился по двору. Она посадила на землю первого щенка, и тот прямиком направился в розы.
— Я надеюсь, она решится выбрать кого-нибудь, — сказал Уилл. — Я не могу взять весь выводок.
Сара молчала и смотрела на него с выражением, которого он не мог разобрать. Когда она улыбалась ему, он все время чувствовал, словно выиграл что-то или сдал экзамен. Проблема была в том, что для разных вещей у Сары были разные улыбки, и понять ее было нелегко.
— Ну, — сказал он. — Клянусь, я не смогу взять всех.