нетерпеливо прохаживаясь меж кустами. Протянув руки, нагнулся, помог вытащить лодку.

– Посконину не забыла?

– Да вон, – Ладислава кивнула, вытащив ткань, вскинула глаза. – А это еще что за колья?

– Так я ж и говорю – человека потащим. Посконину к палкам привяжем – легко нести будет.

– Откель человек-то?

– Кильмуйский. – Дивьян посмурнел ликом. – Боюсь, неладно там.

– А сам он идти не может?

– Ранен. Стрелу едва вытащил.

– Так что ж ты раньше молчал! – ахнула Ладислава. – Бежим!

Они быстро пробежали мимо осин, мимо березовой рощи и, обогнув небольшой холм, спустились на песчаный берег.

– Вон он, челн!

– Да вижу… Ой, этот, что ли, твой человек?

– Он.

– Ну, такого донесем быстро. Не переживай, парень, коль не помер, так вылечим!

Она весело подмигнула черноголовому Мусту. Тот улыбнулся в ответ и почему-то заплакал.

Лишь через три дня раненый пришел в себя настолько, что смог внятно рассказать о нападении на свой род.

– Говоришь, в кольчугах, в шлемах с остриями? – время от времени переспрашивал Дивьян. – А главный кто?

– Да не видел я главного. Говорю – улетел с коня в реку. Еле потом выплыл.

– А еще что помнишь?

– Да стрелы одни. Я не особо-то и разглядел воинов. Помню только, что в кольчугах, с мечами… да, у некоторых бороды в косички заплетены.

– В косички? – переспросила Ладислава. – Кажется, я догадываюсь, кто они… А щиты, щиты какие?

– Круглые. Червленые, с медными обручами.

– Я знаю, кто напал на ваш род, Муст, – нахмурясь, произнес Дивьян. Глаза его метали искры. – К знаю, где их искать, и я найду их, прежде чем они придут сюда!

– Придут сюда? – вздрогнула Ладислава.

– Обязательно придут, Лада-чижа. Рано или поздно. Как пришли к роду Муста и как зимой приходили к нам. Теперь я знаю, кому отомстить за смерть моего рода! Тем же, кто убил и твоих, Муст. Я отомщу им!

– Один?

Дивьян усмехнулся:

– Убью главного, а затем мы уйдем – спрячемся у Черных болот, там места безлюдные, глухие. Сто лет будут искать, не найдут.

– Но здесь же нашли! И род Муста…

– То другое дело, – возразил отрок. – Мы на реке – чего нас искать, издалека видно. А попробуй-ка отыщи в болотах!

Раненый Муст дернулся:

– Я пойду с тобой.

– Ты ранен, – улыбнулся ему Дивьян. – И помни, у тебя, как только оправишься, есть неотложное дело, кроме мести.

– Какое же?

– Похоронить родичей, – сурово пояснил отрок, и Муст крепко сжал зубы.

– Я пойду с тобой! – Ладислава схватила братца за локоть.

Дивьян мотнул головой:

– Нет. Есть кому мстить и без женщин. Тем более – это мой род!

– Но теперь – и мой! – возразила девушка.

– Нет, – еще раз покачал головой отрок. – Ждите меня с Мустом, он пока нуждается в защите. Ты знаешь, Лада-чижа, я проворен и ловок, и к тому я хорошо пользуюсь луком. Я убью их главного, вгоню ему в сердце стрелу – и пусть потом ищут, кто это сделал. Ну, а найдут – я буду знать, что мои убитые родичи не остались неотомщенными. Я все сказал. – Дивьян по-мужски важно наклонил голову и вышел.

Ладислава выскочила вслед за ним, проводить. Дошла до самых мостков, отвязала лодку, понимала – от такого дела мужчину не удержишь. Наклонилась к севшему в лодку Дивьяну и крепко поцеловала в губы:

– Брат мой, я буду молить за тебя всех богов, которых знаю. Пусть дорога твоя будет гладкой.

Отрок поднял глаза, улыбнулся:

– Не кручинься, Лада-чижа. Я скоро вернусь, вот увидишь… – Он поправил за спиной тяжелый, клеенный из лосиных рогов лук. Уже хватало силенок, чтоб натянуть.

– Да, чуть не забыл, – отчалив от берега, обернулся Дивьян. – Там, в моем старом мешке, застежка, что оторвалась от плаща врага. Кажется, золотая…

Ничего не ответив, Ладислава глядела ему вслед до тех пор, пока маленькая фигурка на том берегу не скрылась за деревьями. Вздохнув, она вернулась в дом, раздула в очаге огонь – приготовить раненому целебное варево. А есть ли нужная трава? Девушка заглянула в сундук – ага, вот она. Взяла с лавки старый мешок Дивьяна, сунула не глядя в сундук… что-то глухо стукнуло. А, братец говорил о какой-то застежке… Развязав мешок, Ладислава вытащила из него изящную овальную фибулу, по виду – и в самом деле золотую. Чтоб лучше разглядеть, поднесла застежку к огню… и вздрогнула, увидев начертанные на ней знакомые зигзагообразные руны. Вспомнила: «Сиг» – руны победы. Коли ты к ней стремишься, вырежи их на меча рукояти… Это были руны Хельги-ярла!

Глава 13

Встреча

Дева любила

меня одного,

но Гуннару я

не нанес ущерба…

Старшая Эдда. Краткая песнь о Сигурде

Июль-август 865 г. Шугозерье

Хельги подошел к низкому берегу озера, нагнулся к воде, умылся, прислушался. Со стороны леса слышались веселые крики – закончив на сегодня работу, молодежь затеяла прыгать через костер. Как водится, подначивали Михрю – слабо, мол.

– А и прыгну! – выпячивая впалую грудь, хорохорился тот. – Только вы хвороста больше не бросайте.

– Давай, давай, Михряй, прыгай, – подзадоривал парня Ярил Зевота. – Малена тогда тебя поцелует – обещала.

Отрок оживился:

– Правда обещала?

– Правда, правда, – закивал головой Овчар. – Чего стоишь? Разбегайся.

– Не слушай их, Михря, – Малена незаметно подошла к ребятам. – Врут они все. Ничего я такого не обещала. – Она повернулась к Ярилу с Овчаром. – И не стыдно вам над малым тешиться?

– Да ладно, – замахал руками Ярил. – Шутим мы. А ты, Михря, коли не хочешь прыгать, так скажи прямо!

– Нет, прыгну.

– Не вздумай, обожжешься только.

Неподалеку, за ореховыми кустами, негромко молился Никифор, время от времени бросая неодобрительные взгляды на расшалившуюся молодежь. Ишь разложили кострище, огонь – чуть не до неба. Теперь вот прыгать через него собрались, бесов тешить. Ну, что с них взять – язычники. Пожав плечами, Никифор закончил молиться и обернулся на чьи-то шаги:

– Ходил к озеру, ярл?

Кивнув, Хельги посмотрел на закатное солнце.

– Не видал ли ты Найдена, Никифор? – Ярл перевел взгляд на монаха.

– Пошел к ручью с Маленой, – задумчиво ответил тот. – Девчонка, правда, уже вернулась, а Найдена что-то не видно. Кажется, где-то в той стороне носят черти и приблудного парня с белыми волосами.

– Ты говоришь о Лашке? – уточнил Хельги. Монах кивнул.

Ярл улыбнулся:

– Не устаю поражаться твоей наблюдательности, друг Никифор! Удивительно, ты вечно в стороне от других, но всегда все знаешь – где, кто и с кем.

Никифор смущенно закашлялся – похвала ярла