Безусловно, позволить себе ехать первым классом могли далеко не все, стоимость билета была такова, что фирме это очень выгодно. До торжественного открытия кёрст Лизор устроил нам с Марселем экскурсию по вагонам второго и третьего класса. Второй класс напоминал обычный купейный вагон, а третий — стандартный плацкарт.

Скорость местных поездов была еще не слишком велика, но благодаря тому, что для пассажиров был решен вопрос с питанием и туалетом, три-четыре дня в пути не казались уже чем-то страшным. Особенно, если учесть, что раньше дорога до Алтонского побережья занимала от семи до десяти дней и требовала не меньше пяти пересадок, да и стоило это существенно дороже.

Это путешествие было для нас незабываемым! Первый раз мы остались совсем вдвоем, забыв на некоторое время все свои обязанности и заботы, полностью оторвавшись от родных и близких и принадлежа только друг другу.

Конечно, и медовый месяц на побережье запомнился нам множеством счастливых моментов, но именно дорога подарила нам столь желанное уединение. Оттуда, с этого самого побережья, мы и привезли Мишель — нашу старшую дочь. Сейчас юной кёрсте уже девять лет, и глядя в ее карие глаза, я очень часто вспоминаю нежность и удивительную духовную близость, которые накрепко связали нас в дни путешествия.

Рожала я уже в поместье семейства де Лонг. Конечно, муж не мог ежедневно выбираться на работу отсюда, но дружно решив, что для детей загородная жизнь полезнее, мы не стали сдавать в аренду мой дом. Раз в неделю муж уезжал в город, где и проводил две-три ночи. А потом возвращался к нам.

Я слабо разбираюсь в этом, но после того как Марсель запатентовал какую-то непонятную штуку, автоматически прекращающую подачу газа при угасании огня, отец его полностью отошел от дел, передав марку в его руки.

— Мальчик мой, я тобой горжусь!

— Отец! Это, конечно, здорово, но несколько неловко…

— Нет уж, милый мой, у меня есть дела гораздо важнее этого, — кёрст Анри небрежно махнул рукой обозначая «это», — я жду внука и собираюсь стать примерным дедом. Когда станешь старше, ты поймешь меня.

Кёрст рассмеялся, дружески потрепал сына по плечу и добавил:

— Думаю, управление давно нуждается в реорганизации. Ты же фыркал на некоторые мои решения! Вот теперь и развлекайся — чуть ехидно добавил он.

Анри, названный в честь лучащегося от счастья деда, появился три года спустя, и первое время я очень боялась, что сына просто забалуют. Однако, со временем безудержная опека и потакание его капризам родными переросли во вполне разумное воспитание.

К шести годам Анри был уже вполне серьезным юным кёрстом, ежедневно посвящающим два часа в день обучению языкам, математике и долгим прогулкам с любимым дедом. Мишель несколько презрительно фыркала на мелюзгу, но кёрста Жозефина следила одинаково строго как за уроками наследника, так и за занятиями старшенькой, потому особо конфликтовать и ревновать им было некогда.

Пупом земли сейчас, безусловно, чувствовала себя двухлетняя Мадлен. Ее беззастенчиво баловали всей семьей. Я не волновалась, уже понимая, что к трем годам все сведется к разумной норме.

Пятнадцатилетняя Эжен являлась предметом моей тайной гордости. Из тощей запуганной малышки выросла хорошо образованная и смелая девочка, которая вот-вот превратится в девушку. Очаровательная синеглазая блондинка с прекрасными манерами, скрывающими железный характер.

Самое забавное, что ее отношения с кёрстом Арно только укрепились со временем. Охотно взвалив на себя бремя деда кёрст много времени тратил на общение с ней и Линком. Он сам, лично, рассказывал им о своей матери и бабушке, и мне кажется, что именно эти разговоры так повлияли на детей. Он рассказывал им и о газовой промышленности, о том, как это современно и удобно, однако и брат и сестра проявили завидное хладнокровие — их не увлекала эта тема.

Линк, как ни странно, так и остался верен своей детской идее — стать законником. В следующем году «малыш» уже закончит университет. То направление в работе, которое он себе выбрал больше всего напоминает мне начало профсоюзного движения.

Он сам додумался до создания пенсионного фонда и собирался претворять свои проекты в жизнь. Вряд ли его будущее будет легким, но безусловно интересным и полезным миру.

В какой-то мере я до сих пор осталась для него мерилом, и все свои мысли он обсуждал со мной. Надеюсь, я смогу предотвратить какие-то радикальные меры, но в любом случае у него всегда будет поддержка семьи. Да он и сам не склонен к крайностям, несмотря на молодость и горячность. Привычка все проверять и перепроверять очень удачная черта его характера.

А Эжен серьезно интересуется моими благотворительными проектами. За эти годы я, по совету мужа, уже дважды докупала землю рядом с мастерской и, никуда не торопясь, строила небольшие здания или использовала уже готовые.

Так появилась мелочная лавка, где торговала работящая вдова с четырьмя детьми, пострадавшая вместе с мужем при аварии на красильной фабрике. Муж погиб, а она лишилась левой руки. Принадлежащий ей дом через год продали за долги. Как раз на той территории, что я выкупала этот домишко и находился. Я просто сделала к нему небольшую пристройку и закупила первую партию товара. А дальше шустрая женщина справлялась и сама, с помощью своих детей.

Вторая вдова, трок Бульс, осталась без дома по вине пьющего мужа. Сам он благополучно замерз зимой, успев наделать долгов во всех окрестных тавернах. Ее со мной познакомила жена мастера Брока — трок Ангела. Первое время нашего знакомства она возражала против такого обращения:

— Чтой-то вы, кёрста, сильно церемонно. Какая же я трок? Просто Ангела, да и все…

Я по-прежнему с большим уважением относилась к ней. С тех пор, как ее муж стал совладельцем патента и рядом с их домом выросла небольшая мастерская, где наемные рабочие собирали инерционные механизмы для моих игрушек, куда мастер Брок охотно брал инвалидов, дела в семье шли гораздо лучше.

Трок Ангеле больше не приходилось брать чужое белье в стирку — и денег в семье хватало. Однако изредка, я все же заезжала к ним с фруктами и сладостями для детей. Пусть визит и длился не больше нескольких минут, но, похоже, наша симпатия была взаимной. Потому ко мне она и обратилась, когда ее старой знакомой понадобилась помощь.

Началось все с пирожков. Горячий бесплатный завтрак для рабочих был новинкой. Новинкой настолько шокирующей, что об этом несколько раз писали в газетах. Зато текучка в мастерских, и без того ничтожная, прекратилась полностью. Однако мастерские росли, и, поняв, что еще немного и трок Бульс просто надорвется я стала подыскивать еще одних жильцов. Так, постепенно, и рос небольшой квартал.

За десять лет переулок вдов и инвалидов очень существенно разросся и даже получил собственное имя — «Милосердие». Я старалась собирать людей, которые готовы бороться за улучшение своей жизни сами, но получалось не всегда.

Несколько раз люди, попавшие в тяжелые условия, вдруг решали, что я им что-то должна. Хорошо помню вдовца, который пропил пособие на двоих детей и выловив меня у мастерской начал клянчить деньги. На первый раз ему это спустили, я велела выделить продукты. На второй раз я просто выгнала его.