— Если бы не ты, Ли, нас всех бы не было в живых. Он чуть сгорбился, потом как будто приободрился, выпрямился и рассмеялся лающим смехом:

— Ватендир Критрон убил бы меня и присвоил бы моего Теммера.

— Кто?

— Этот сулланкири. Его звали Ватендир Критрон.

— А тебе это откуда известно?

Ли закрыл глаза и встряхнул головой:

— Сам не знаю. Наверное, от Теммера. Точно так же было с Железным Принцем. Просто в тот момент, когда я оказался рядом с ним, я знал про него все. Такое было ощущение, что пока я приближался к нему, мне как будто какой-то бард рассказывал историю его жизни. Сначала он был благородного рода, из Харкеллина. Он взял на себя дело воркэльфов и организовал мирный поход, чтобы заставить Кайтрин вернуть их земли. Она заключила с ним договор, обнадежила его, продемонстрировала ему свои чудеса и соблазнила его, предложив власть. Она сыграла на его слабости — он ненавидел гиркимов. Он согласился и стал Темным Наемником. И наша сегодняшняя схватка была боем тьмы против света. Я был обязан убить его, иначе все бы рухнуло. — Ли устремил взгляд куда-то вдаль, и я заметил, как он левой рукой непроизвольно взялся за эфес Теммера. Исчезла дрожь, сотрясавшая его до сих пор. — Я уже был на грани смерти. Ведь известно, что свое последнее сражение я проиграю.

Ли смотрел на меня прищурившись. Улыбнулся мне, потом откуда-то справа вытащил лук Темного Наемника:

— Ты там свой лук посеял. Возьми этот.

— Да ведь его прикончил ты! — Я поднял обе руки. — Он твой по праву.

— Нет, Хокинс, убили его мы вместе, и ты имеешь такое же право на эту добычу. Учти, он заговорен. Ты им сможешь прикончить следующего сулланкири, который нам попадется.

— Честно говоря, Ли, я бы предпочел заговоренные стрелы; можно было собрать их на улице, но я прохлопал эту возможность.

Ли поднял брови:

— Да, я заметил, ты был несколько занят.

— Надо же, заметил!

— Да, представь себе, а если тебе нужна заговоренная стрела, то в Фариа-Це воткнулась как раз такая, — и он протянул мне стрелу. — Возьми, пригодится.

Я взял от него стрелу и, сжимая в руке ее гриф, почувствовал, как трепет пробежал по всему моему телу. Поверх головы Сит я бросил взгляд на город и выбрал цель — какое-то окно. Взяв в руки лук, я смутно ощутил расстояние до выбранной цели, и меня охватило нетерпеливое желание поднять руку на должную высоту и послать стрелу в это окно. Я не мог бы сказать, сколько до него ярдов, футов или дюймов, — при выстрелах я привык полагаться на интуицию.

Я сразу ощутил, какое ценное мне попалось оружие, но у меня похолодело все внутри. Если я стану рассчитывать на его магическую силу, тогда могу утратить присущее мне внутреннее ощущение расстояния до цели. С другой стороны, мы оказались в такой безнадежной ситуации, что я просто не мог отказываться от такого мощного оружия. Хорошо или плохо пожертвовать своей интуицией ради нашей великой цели?

Я не знал, хорошо это или плохо, но решился принять оружие:

— Спасибо, Ли.

Он рассеянно кивнул, явно не слыша моих слов, потом оторвал висящий лоскут кожи с левой щеки своей маски, натянул маску и завязал ее:

— Пойду посплю немного.

— Отличная идея.

Пошатываясь, он спустился по трапу на главную палубу и тяжело оперся о поручни обеими руками. Он поскользнулся бы и упал, но его подхватил и удержал Ней, который в это время шел наверх по трапу. Я видел рыжую макушку Нея: он вел Ли на нос, в кают-компанию, потом Ней вернулся и, хромая, поднялся по трапу.

Наверху Ней плюхнулся на бочку, на которой до того сидел Ли, и вытянул левую ногу. Через прореху в штанине виднелся шов. Он тяжело вздохнул и, не снимая маски, почесал уголок правого глаза.

— Фариа-Це выздоровеет.

— Приятно слышать.

— Рана от стрелы была ужасно болезненной, — продолжал Ней. — Она собрала все силы и только чуть-чуть двигалась. И им хватило одного разреза на коже, чтобы вытащить стрелу.

Я нахмурился:

— А почему нельзя было сломать стрелу, один ее конец вытащить, а другой выдавить?

— Нельзя. Неизвестно, из чего она изготовлена. На ощупь кажется, что из свинцовой руды.

— Мы с Ли как раз говорили об этих стрелах. Я бы посмотрел на нее. Может, подойдет к этому луку. — Я поморщился — в этот момент Сит как раз потянула за нитку, завязывая ее узелком. — Как твоя нога?

— Да так же, как твои ребра. — Ней криво улыбнулся. — Нам троим повезло. У нас только царапины. А Хеслин-то мертв. Фариа-Це прострелена насквозь. У принца Кирилла болит плечо — еще бы, после такого падения! У него сердце болит от страха, вдруг дочь погибла.

— Ничего удивительного, но не сомневаюсь, что она жива. Ведь Темному Наемнику нужна была не она, а Корона Дракона.

— Почему ты так уверен? — Сит смотрела на меня исподлобья.

Я даже содрогнулся:

— Если бы Прейпозери вынудили приземлиться, тогда сулланкири стал бы предлагать обмен: Алексию на фрагмент Короны Дракона. Живую или мертвую, представляете, как ужасно это было бы для Кирилла?

Сит минуту помолчала, осмысливая мои слова, потом кивнула соглашаясь. Наклонилась и перекусила нитку, которой зашила мою рану. При этом губами коснулась моей кожи. От этого по всему моему телу пробежал трепет. Я протянул руку, хотел похлопать ее по плечу в знак благодарности, но рука попала на ее темные волосы и красивую щеку. Наши взгляды встретились, и я затрепетал еще больше.

Сит поднялась не спеша:

— Пойду, надо и другим помочь.

— Спасибо, Сит. — Я неуверенно помолчал. — Может, и я смогу отплатить тебе чем-нибудь…

Она беззаботно рассмеялась:

— Подумаю об этом, мастер Хокинс. Когда-нибудь, может, и воспользуюсь вашим добрым предложением.

Кивнув, я бросил взгляд на Нея: не заметил ли он, что между Сит и мной что-то промелькнуло. Меня вовсе не беспокоило, что он что-то заметил и станет теперь меня поддразнивать; наоборот, я боялся, что вдруг он ничего не заметил, а у меня не было иного способа проверить, не показалось ли мне.

К счастью или к несчастью, его веки отяжелели и он раскачивался, сидя верхом на бочке. Я подхватил его и опустил на палубу. Он свернулся калачиком у фальшборта и начал похрапывать. Я его чуть не пнул: нашел время храпеть, когда корабль готовится к бегству; но тут до меня дошло, что его храп как раз был вполне естествен, это обстоятельства были неестественные, и я решил оставить его в покое.

Я поболтался по кораблю, пытаясь хоть чем-нибудь заняться, но только мешал всем. Я отправился на поиски лорда Норрингтона, чтобы спросить, не могу ли я быть чем-нибудь полезен. Я нашел его на волнорезе, разделяющем гавань и залив. Волнорез был сделан из огромных камней, состыкованных вплотную, он поднимался на добрых шесть футов над уровнем спокойных вод гавани, а ширина его была в два раза больше. Лорд Норрингтон разговаривал с тремя принцами, и хоть и неприлично мне замечать такое, но я обратил внимание, что из них только Скрейнвуду удалось выйти из боя без единой царапины. С ними был и лоцман, я узнал его — он был у нас на борту при входе в гавань Сварской.