— Я буду величайшим генералом всех времен! — воскликнул Донал и не меньше остальных удивился, услышав собственный запинающийся и невнятный, но громкий голос. — Они еще увидят — я покажу им, что такое Дорсай!

Он осознавал, что они смотрят на него, хотя лица их были как в тумане, кроме Кенси — наискосок от него через стол. Он угрюмо, изучающе разглядывал его. Донал ощутил руку отца на своем плече.

— Пора спать.

— Вот увидите… — хрипло начал Донал. Но все уже вставали, поднимая свои стаканы и поворачиваясь к его отцу, который тоже поднял стакан.

— Чтобы мы все снова встретились, — произнес отец.

И все стоя выпили. Остатки виски коснулись языка и горла Донала, безвкусные словно вода, — на секунду все прояснилось, и он увидел стоящих вокруг него высоких мужчин. Даже его брат Мор возвышался над ним на полголовы, так что он почувствовал себя мальчишкой-подростком. Но в то же самое мгновение он вдруг ощутил невероятную нежность и жалость к ним, словно это он был взрослым, а они — детьми, которых необходимо защищать. Он открыл рот, чтобы сказать, впервые в жизни, как он их всех любит и что он всегда будет с ними, чтобы заботиться о них, — а потом туман снова сгустился, и он только успел понять, что Мор ведет его в спальню.

Некоторое время спустя он открыл глаза и увидел в темноте очертания фигуры, задергивавшей занавески в его комнате: только что взошла яркая двойная луна. Он узнал мать и во внезапном порыве скатился с постели, пошатываясь, подошел к ней и положил ей руки на плечи.

— Мама… — произнес он.

Она смотрела на него; черты ее бледного лица смягчал лунный свет.

— Донал, ты простудишься.

— Мама… Если я когда-нибудь буду тебе нужен… чтобы заботиться о тебе…

— О мальчик мой, — она крепко прижала его к себе, — позаботься лучше о себе самом, мальчик мой… мальчик мой…

Донал еще раз взглянул на отражение в зеркале на стене его маленькой каюты. На него смотрел некто, почти совершенно ему незнакомый. Три короткие недели принесли с собой большие перемены; не то чтобы сам он слишком изменился, скорее изменилось его отношение к себе; так что не только из-за куртки в испанском стиле, обтягивающей рубашки и узких брюк, заправленных в сапоги, черных, как и остальной костюм, он едва узнавал себя — чужим казалось и тело под этой одеждой. Сказывалось и общение с представителями других миров. По сравнению с ними он выглядел высоким, уравновешенным и уверенным в себе. По пути с Дорсая к Альфе Центавра, в окружении других пассажиров-дорсайцев, он не замечал постепенных перемен. Лишь в просторном зале терминала на Ньютоне, среди шумной многотысячной толпы, он внезапно их осознал. Теперь же, пересев на другой корабль, направлявшийся на Квакерские миры, в преддверии своего первого обеда на борту роскошного лайнера, где, вероятно, больше никого с его планеты не было, он смотрел на себя в зеркало, внезапно ощутив себя взрослым.

Донал вышел из каюты, дверь которой мягко закрылась за ним, и свернул направо по узкому коридору. Направляясь в сторону главной кают-компании, он прошел через массивную дверь, в коридор следующей секции.

Оказавшись на пересечении с небольшим поперечным коридором, который вел налево и направо к туалетным комнатам этой секции, Донал чуть не налетел на стройную высокую девушку в строгом голубом платье до щиколоток. Она поспешно уступила ему дорогу, и какое-то мгновение они, застыв на месте, смотрели друг на друга.

— Прошу прощения. — Донал сделал два шага вперед, встретился с ней взглядом и понял, что его насторожило. Девушка выглядела испуганной; и этот странный, темный океан чувств, скрывавшийся под его непохожестью на других, внезапно пошел волнами от порыва ее ощутимого страха.

Теперь вблизи он отчетливо мог ее разглядеть. Она была старше, чем показалось ему вначале, — ей было по крайней мере лет двадцать. Однако в ней явно чувствовалась некая незрелость — намек на то, что ее красота станет очевидна позже, и значительно позже, чем у обычной женщины. Светло-каштановые волосы, глаза — широко расставленные и настолько зеленые, что, когда они широко раскрылись, стоило ей почувствовать его пристальный интерес, все остальные цвета улетучились из его разума. У нее был изящный прямой нос, чуть широковатый рот и твердый подбородок.

— В чем дело? — спросила она, чуть вздохнув, и он внезапно заметил, что она отступает назад под его пристальным взглядом.

Он, нахмурившись, посмотрел на нее. Мысли его так стремительно мчались вперед, что когда он заговорил, то бессознательно оказался сразу посреди разговора, а не в его начале.

— Расскажите мне об этом, — попросил Донал.

— Вам? — Она поднесла руку к горлу, белевшему над высоким воротником платья. Затем, прежде чем он успел снова заговорить, рука вновь упала, и напряженность частично покинула девушку, — А, — кивнула она. — Понятно.

— Понятно — что? — довольно резко произнес Донал; бессознательно он перешел на тон, которым обращался к младшим курсантам последние несколько лет, если обнаруживал, что у них какие-то трудности. — Вы должны рассказать мне, в чем ваши проблемы, если хотите, чтобы я мог чем-либо вам помочь.

— Рассказать вам?.. — Она в отчаянии огляделась вокруг, словно ожидая, что кто-то может в любой момент появиться, — Откуда я знаю, что вы действительно тот, за кого себя выдаете?

Донал только теперь осознал, что она, возможно, неверно воспринимает происходящее.

— Я вовсе не говорил, кто я, — ответил он. — И я, собственно, никто. Я просто проходил мимо, увидел, что вы чем-то расстроены, и решил помочь.

— Помочь? — Ее глаза снова расширились, и девушка внезапно побледнела. — О нет… — пробормотала она и попыталась обойти его. — Пожалуйста, позвольте мне уйти. Пожалуйста!

— Только что вы были готовы принять помощь от кого-то вроде меня, лишь бы он только мог удостоверить свою личность, — сказал Донал, — Так что вы вполне можете рассказать мне остальное.

Она оставила попытки уйти и застыла, глядя ему в лицо.

— Я ничего вам не говорила.

— Кроме того, — иронически заметил Донал, — что вы кого-то здесь ждали. Что вы не знаете этого кого-то в лицо, но предполагали, что это мужчина. И что вы не были уверены в его добрых намерениях, но очень боялись его упустить. — Он почувствовал жесткие нотки в собственном голосе и заставил себя говорить более мягко. — А также то, что вы очень испуганы и не слишком опытны. Можно сделать дальнейшие логические выводы.

Однако теперь девушка сумела овладеть собой.

— Может быть, вы все-таки позволите мне пройти? — уже спокойно произнесла она.

— Логично предположить, что вы замешаны в чем-то не вполне законном, — ответил Донал.

При этих словах она вздрогнула, словно от удара.

— Кто вы? — отрывисто спросила она. — Вас специально подослали?