– В крайнем случае сгодится и кресло, но я почему-то подозреваю, что вы не позволите мне остаться здесь.

– Несомненно. Ну что же, спокойной ночи, господа. Завтра мы начнем сеанс попозже, с тем чтобы дать вам возможность хорошенько выспаться и восстановить свои силы.

Воздержавшись от комментариев, «господа» покинули повествовательную комнатку, оставив меня – на растерзание старику. Впрочем, сейчас этот факт мало меня беспокоил; сонливость, как тяжелое ворсистое одеяло, окутала все мое тело, приглушая эмоции и чувства – даже само восприятие происходящего замедлилось. Возможно, именно это и нужно было господину Мугиду?

– Не томите! – взмолился я, зевая который уже раз за последние несколько минут. – Говорите же и отпускайте меня ко всем демонам, иначе вам таки придется выносить меня отсюда на руках.

– Да, разумеется, – кивнул старик. – Простите, что задерживаю вас, но… Господин Нулкэр, я понимаю, что вопрос покажется вам странным, а в случае, если мои подозрения верны, вы все равно не скажете правды, и тем не менее… позавчера вы изволили попасть в мои апартаменты.

Я кивнул – не для того, чтобы поддержать беседу, а исключительно ради взбодрития… взбодрева… взбдр… короче, чтобы не заснуть.

– Признаю, что в случившемся после есть толика моей вины. Я был несколько расстроен беседой с так называемыми спасателями и поэтому слишком поздно догадался, что вас нужно было бы вывести… в нормальные ярусы башни.

Теперь это так называется?

– Но я слишком поздно… Кажется, я повторяюсь? Извините. Так вот, вы каким-то образом сами нашли выход, о чем свидетельствует ваше здесь присутствие.

Я снова кивнул, с самым умным видом, на который только был способен. Старик еще и шутить изволит. Чудеса!

– И не только ваше присутствие, – добавил Мугид. – Через некоторое время после того, как мы с вами расстались, я оказался на первом этаже башни – («Оказался»!), – и слуги доложили мне о куче рухляди – обломков старой мебели и прочего, которая лежала на первом этаже. К сожалению, они уже выбросили все это, так что лицезреть второе свидетельство вашего, если можно так выразиться, «побега» я не мог.

Как загибает-то! «Лицезреть»! А конкретнее?

– Много позже того происшествия я подумал, что в этой куче могли оказаться некоторые вещи, которые мне дороги – как память. Я проверил, и выяснилось, что на самом деле кое-чего недостает. Однако я не уверен, что эта вещь… в общем, я не уверен, что она лежала именно там, где я ее искал. Поэтому прошу вас, перечислите все то, что вы. использовали тогда.

Слишком туманно, господин Мугид. Слишком туманно и слишком путано. Как говорится, шито белыми нитками. Интересно, что же такое существенное я изволил вышвырнуть давеча на первый этаж вашей драгоценной башни?

– Уф, да теперь разве вспомнишь? – чистосердечно воскликнул я. И зевнул для пущей убедительности. – Вы скажите, что вас интересует, а я постараюсь напрячь свои сонные мозги и решить, было там это или не было. – И я снова зевнул.

Мугид сейчас выглядел очень расстроенным человеком, он как-то сразу постарел и ссутулился, хотя – Боги! – казалось бы, с чего такой трагизм? Всякое в жизни случается, ну потерял ты ножку любимого, но неизбежно попорченного временем стула (только ножки да рожки от него и остались), ну потерял – что же теперь, выбрасываться из окна своего заколдованного надцатого этажа?

К тому же я был зол на старика за его безразличие и надменность и еще за те тайны, которые он так настойчиво скрывал и которые – чего уж там – пугали меня. Короче говоря, я не собирался облегчать жизнь господину повествователю.

Он посмотрел мне в глаза внимательно и печально и объяснил:

– Там было несколько вещей.

Да? А пару минут назад вы, любезный, говорили о том, что не уверены, что «эта вещь… в общем, что она лежала именно там, где вы ее искали». Кого мы хотим обмануть, а?

– Перечисляйте все, – пожал я плечами.

Жутко хотелось спать, и этот разговор меня порядком достал. Конечно, интересно побеседовать с господином Мугидом, тем более – с глазу на глаз; это ведь такое редкое явпение! – вот только разговор получается неравноправный. У него с глазами все в порядке, а мои смыкаются, как створки раковины.

Он стал перечислять. Среди явно выдуманных и никогда не существовавших вещей было и две, которые я на самом деле «лицезрел». Плесневелый фолиант и старая китара.

Маленькая оранжевая лампочка зажглась в моем сознании: что-то такое было, что-то такое… Нет. сейчас не вспоминалось. Нужно подумать на досуге.

– Китара была, – согласился я. – Такая… поломанная. Старик сокрушенно кивнул:

– Этого я и боялся. А книги, значит, не было?

– Не помню – Пришлось вложить в разведение рук все… свое актерское мастерство, чтобы получилось как следует. – Убейте, но не помню. Может быть, завтра, на свежую голову…

– Понимаю, – сказал он. – Ну что же, благодарю вас за откровенный разговор. Признаться, не ожидал, что вы ответите. Я вопросительно приподнял бровь:

– Неужели я так скверно себя веду, господин Мугид? Он устало отмахнулся:

– Оставьте. Вы прекрасно понимаете, что имелось в виду. Вы игрок, господин Нулкэр, и вы умеете играть достойно. Но зачем же переигрывать?

Старик поднялся, я поднялся вслед за ним, только сейчас почувствовав сильнейшую боль во всем теле. А чего ж ты хотел? Столько времени в седле, да и переход этот. Ничего, в башнях отдохнем. Да и сейчас – посплю, разгоню усталость.

Конечно, тяжело заснуть после такой беседы со своим если и не отцом, то учителем – наверняка; но заснуть нужно.

Странно! Как будто все это уже со мной происходило, и я лишь…

Я помотал головой, избавляясь от наваждения. Бред какой-то. Вот только – какой? Я уже не помнил.

Зато господин Мугид смотрел на меня очень внимательно. Цепко смотрел.

Мне стало не по себе. но… я ведь достойный игрок, помните, ваше повествовательство? Достойные игроки просто так не сдаются.

– Что-то не так?

– Что-то не так?

Два вопроса прозвучали одновременно. Пожалуй, его – даже с запозданием в несколько мгновений. Мелочь, а приятно. Отвечать я не собирался. Старик же покачал головой:

– Нет, ничего. Мне показалось, вам нездоровится.

– Да нет. – Небрежный взмах рукой. – Просто очень хочется спать.

– Ну что же, спокойной ночи. – Он распахнул передо мной дверь: разговор окончен.

Я жестом поблагодарил Мугида за любезность и направился к лестнице. Еще нужно было добраться до четвертого этажа.

Вопрос о том, чтобы зайти в Большой зал и поужинать, я даже не стал рассматривать ввиду его очевидной нелепости.

Странный все-таки народ собрался! Казалось, выходили из повествовательной комнатки и думали только об одном – как бы оказаться в собственных постелях. А теперь шастают по коридорам, мышей распугивают.