Уэнтворт проигнорировал его и обратился к Анджело:

– Твою банду порежут на кусочки. Ты собираешься отойти вместе с моими и обложить поместье? Лобовой атакой дом не взять. По крайней мере, без Азраила.

Анджело фыркнул и плюхнулся обратно на траву. Он безразлично пожал плечами:

– Парень, они животные. Как этот сказал. Я не могу отозвать их, когда у них приход. Я накачал их перед тем, как отправить туда. Поразительные вещи можно делать с людьми, если они тебе доверяют, при помощи правильной комбинации химикатов. Они не чувствуют боли.

– Тогда берите своих людей, Уэнтворт, и уходите, – сказал Колдгрейв. – Темный мессия услышит о вашем вероломстве, когда вернется во славе.

Уэнтворт нахмурился.

– Нам надо связаться с некромантом. Я могу позвонить в Неваду и велеть своей сон-команде подвергнуться…

Анджело рассмеялся над ним.

– Вы идиот. Вы что, не понимаете, где находитесь? Это ж Эвернесс. Это место, как я, – наполовину спит, наполовину бодрствует. И бодрствует, и спит, и не надо быть нелюдем-полукровкой, чтобы всякое тут увидеть! Хотите поговорить с Кощеем? С костяным человеком? Смотрите! Смотрите! Вон он!

Когда Анджело указал, двое других разглядели внизу, у подножия холма, где жрицы Колдгрейва присматривали за мертвыми, сгусток черной мглы, закованный в доспехи из человеческих костей, в короне из мертвых рук. Существо медленно и бесшумно кралось вокруг жриц, словно ища проход внутрь их круга. За высокой и тощей черной тварью шлейфом ползли сотканные из тьмы одеяния. Даже в сумерках трудно было не заметить такую своеобразную фигуру. И все же каким-то образом, пока накачанный наркотиками Анджело не ткнул пальцем, ни Уэнтворт, ни Колдгрейв призрака не видели.

Существо медленно повернуло к ним узкий череп, в глазницах у него звездами светились две крохотные точки холодного света. Оно подняло узкую длиннопалую руку ладонью внутрь и поманило их к себе.

Уэнтворт сказал Колдгрейву:

– Придется скормить ему несколько ваших людей. – Он указал на лежащие на траве трупы. – Иначе он не станет говорить с нами.

Колдгрейв ухмыльнулся ему.

– Не важно, что скажет некромант, мы продолжим наступление. Неужели для хозяина не найдется нового пустого тела?

И он двинулся вниз с холма на поклон к Кощею.

IV

У Анджело стучали зубы, и он обхватил себя руками, словно пытаясь удержать какую-то внутреннюю боль или голод, пожирающие его. Сфокусировав один глаз на Уэнтворте, чтобы отвлечься от лихорадки, он медленно произнес:

– Ему нужно, чтобы кто-то говорил, будто все его мерзкие, гнусные, мелкие привычки – это хорошо. И никакая религия ему этого не скажет, поэтому он молится дьяволу, а чародей говорит ему то, что он хочет слышать. Я – тоже понятно. У меня ничего нет, мне нечего терять. Когда мне снится человек в сделанной из крючьев окровавленной клетке и велит куда-то пойти и что-то сделать, почему нет? Я иду и делаю, а сны говорят мне, как добыть денег на наркотики и оружие. Но вы-то… У вас есть все. Богатство, хорошая работа. Люди встречают вас аплодисментами. Вы – я не понимаю.

Уэнтворт сказал:

– Этого недостаточно.

– Чего недостаточно?

– Этой страны. Этой жизни. Образа жизни в наши дни.

– Мы живем очень хорошо. По сравнению… не знаю… с Кубой. Даже у меня есть мобильник.

– Живи Наполеон сегодня в Америке, кем бы, по-вашему, он стал? Чьим-то наемным служащим? Политик – всего лишь наемный служащий избирателей. А пресса – как сварливая жена, мегера, с которой он не может развестись и которую должен постоянно ублаготворять. Военная верхушка работает на политиков. Богатые, если вдуматься, на самом деле работают на налоговиков. Всяк кому-то кланяется. И этого недостаточно.

– А чего будет достаточно? – спросил Анджело. – В смысле, для такого человека, как вы. Ну, разве у вас не все есть?

Уэнтворт холодно взглянул на него и издал короткий резкий смешок.

– Анджело, ты веришь в демократию? Я – нет. Чернь, которая кусает руку, что ее кормит, плюет на воина, который ее защищает, – вот и вся демократия. Это неестественно. Во вселенной должен быть порядок. Лучшие должны править, а остальные – повиноваться. В этом отношении я очень старомоден. – Он поднес к глазам бинокль и просканировал дом в отдалении. – В доме есть дверь. Дверь в иной мир. Мир больше нашего. Темнее. Старше. Иррациональнее. В том мире есть существа, что алчут этого мира. Существа, что некогда правили здесь. И люди были беспомощными игрушками в их руках. Я в свое время работал на… назовем это организацией… которая знала о таких существах. Но людям, на которых я работал, не хватало воображения. Они почли за лучшее не пускать тот мир к нам. Но я, я обнаружил здесь существенный потенциал. Потенциал для великих свершений. Врата Эвернесса охранял лишь один старик. Сэлки проскользнули мимо него – горстка, меньше дюжины. Я нашел их. Они обладали полезными для меня талантами. И они рассказали мне об Азраиле.

Уэнтворт опустил бинокль.

– Я тоже одного нашел, – кивнул Анджело. – Тюленида. Он сожрал моего соседа по комнате. Им нравятся люди вроде меня – люди, по которым никто не станет скучать. Нарассказывал мне всякого. Про НЕГО рассказал. Знаете, я один раз ЕГО видел. Когда я был не в себе, еще в учреждении. Когда ОН поднимется из бездны, никакой награды вам не будет. Только боль, бесконечная боль, боль без смерти.

– Чародей утверждает, он готовит дорогу для короля, для того, что приведет этот мир в порядок, – возразил Уэнтворт. – Достаточно сильного и способного защитить нас от других существ ночного мира. Я намерен устроиться при этом новом порядке на наилучших условиях. – Он снова поднял бинокль, отворачиваясь от Анджело. – Я рожден придворным. В этом маленьком мире, среди этих глупых людей мне нет места.

– А что, если чародей лжет, так же как вы лжете своим людям? Вдруг он умер?

– Что ж, тогда упомянутая дверь послужит мне запасным выходом, не так ли? И как только она станет моей… Я хотел сказать, как только она станет нашей, разумеется…

– Вы собираетесь убить нас обоих, как только вам представится шанс, верно? Сатаниста и меня, да? – констатировал Анджело.

Уэнтворт не потрудился ему возразить.

V

– У-у-у-ухххх… отвратительно. Где я, черт подери?

– Лежите смирно, Питер, – донесся голос Ворона. – У вас в плече застряла пуля, но кость не задета. Я нашел спрятанную под кроватью сумку доктора Ланселота, теперь прочищаю и перевязываю рану. Давление у вас постоянное. Оно бы падало, если бы имелось обширное внутреннее кровотечение, верно?

– Сопляк пользовался двадцать вторым калибром, подлые крохотные пульки. Эй, уберите свет от глаз!

– У вас черепная травма, но зрачки реагируют нормально.