Шестнадцать погибших – цена хоть и оправданная, но серьезная. Сами тела остались там, в Александрии, на местном кладбище. Гробы, прощальные слова как от меня, так и от трёх других офицеров роты… Церемониал прошёл как положено, хоть и сжато по времени. А ещё раненые, которых мы доставили сюда, в Ричмонд. Некоторым из них требовалась помощь куда более серьезная, чем мог обеспечить ротный врач, доктор Маркус Шмидт. Он сделал от него зависящее, претензий не было. Но никто не может объять необъятное, даже в области медицины. Особенно в этой очень обширной области. Так что надежда была на местных врачей.

Здоровым же и легкораненым требовался отдых. Не просто, а активный, чтобы парни могли выбросить из головы недавний бой, воспоминания о смертях своих товарищей. Средства известные: выпивка и женщины. Хорошо, что Ричмонд – город немаленький, недостатка в разного рода кабаках и борделях тут сроду не водилось, они были на любой вкус и толщину кошелька. А с кошельками у моих наемников было всё в порядке. Как и было обещано, каждый из участвовавших в бою получил премиальные. Ну а семьям погибших, у кого они вообще были, ведь некоторые являлись совсем одиночками, не имевшими близких родичей… Единовременные выплаты от меня лично вкупе с обещаниями попробовать устроить их дальнейшую жизнь. А подобные обещания я стараюсь выполнять.

Пусть парни отдыхают. Главное, чтобы горячая кельтская кровь не взыграла совсем уж сильно. Но на сей случай сержантам было приказано пить крайне умеренно и следить за подчиненными им обалдуями. В случае чего – безобразия пресекать. Учитывая же то, что сержанты выдвигались в том числе и по чисто физическим кондициям… Должны справиться с поддержанием хоть какого-то подобия порядка.

Что же до нас, офицеров, то об отдыхе покамест и мечтать не приходилось. Нас ожидал генерал Борегар. Точнее ожидал он меня и ещё кого-то из офицеров роты по выбору. Но и остальным дело найдется. Ведь следовало подробно доложить о бое офицерам штаба, а ЭТУ работу я собирался спихнуть на одного из друзей. В то время как выбивание для роты всяких полезных вещей за казенный счет – на другого офицера. Вот и получалось, что все будут заняты делами.

Бригадный генерал Пьер Борегар, как оказалось, обосновался не в самом Ричмонде, а поблизости, заняв под штаб один из особняков. Хозяин оного сейчас отсутствовал в городе, но позволил использовать свой дом для этой цели. И теперь некогда спокойное место напоминало растревоженный муравейник. Проносились туда и обратно офицеры в разных званиях, важно шествовали люди без мундиров, но определенно причастные к властным структурам. В общем, стояла привычная для военного времени суета, усугубленная ещё и тем, что армия, названная Потомакской, находилась в процессе формирования.

Хорошо еще, что нас ждали. Да и сопровождение в лице капитана Гэмбла тоже было в тему. Один из офицеров «ближнего круга» Борегара, он мог не только перемещаться сам, но и проводить с собой других. Доверенное лицо, однако. Уже успевший узнать, кого из нас куда, он и повел нас так, чтобы забросить Фила к интенданту, а Вильяма к штабистам. Ну и про ценных пленников забывать не стоило. Тут были и двое «подземщиков», и чисто военный трофей по имени Элмер Эллсворт. Последнего вели как «почетного пленника», ну а первых совсем по-иному. Черная ткань на головах, связанные за спиной руки. Ну и кляп во рту у каждого из шпионов. Подобное вызывало удивление, но плевать. Лишние сказанные ими слова или же увиденные лица «подземщиков» были бы весьма вредными факторами.

Кстати, шпионам этим на сколь-либо пристойное отношение рассчитывать не приходилось. И вообще я хотел попросить генерала выделить какое-нибудь особо охраняемое подвальное помещение, которое планировалось использовать как совмещенную допросную и «камеру потрошения», если нужда в таковой возникнет.

Ну а мы с Джонни отправлялись непосредственно к генералу Борегару. Требовалось поговорить, причем исключительно по важным вопросам. Почему именно с Джонни? Ну, сейчас мне нужен был не грамотный офицер и тактик вроде Степлтона, а наглый и жесткий субъект, готовый без малейшего смущения поддержать мои идеи. Они же, идеи, по местным понятиям довольно… своеобразны.

Пришлось немного подождать, пока генерал освободится. Он, по словам капитана Гэмбла, пытался согласовать передачу Потомакской армии дополнительной артиллерии. Её, увы и ах, было не так много, да к тому же большая часть оной являлась откровенно устаревшей. Неудивительно, что за мало-мальски приличные орудия шла настоящая война, пусть и в переносном смысле этого слова.

Однако всё заканчивается, в том числе и такие вот разговоры. И судя по тому, что чужие офицеры выходили от Борегара с недовольными физиономиями, а у его людей лица были вполне себе оптимистичными… Похоже, кое-что он себе выбил. Неплохо. Для предстоящего разговора, ведь разговор с довольным начальством идет куда лучше, чем с не довольным. И от времени и географического положения сия истина ни черта не меняется.

Вот адъютант генерала Борегара приглашает нас, то есть капитана Станича и лейтенанта Смита. Вежливо и с уважением, которое особенно и не скрывает. Приятно это осознавать. Заходим внутрь, как полагается, по всем правилам приветствуем генерала. Джонни и вовсе усиленно изображает безмолвную тень у меня за спиной, но вот меня ему не обмануть. Опытный ганфайтер и наёмник обшаривает глазами кабинет генерала, не упуская ни единой детали, которую считает важной. Давняя, но полезная привычка.

Ну а сам бригадный генерал, подергивая себя за кончик уса и доброжелательно улыбаясь, предлагает нам присесть, угоститься кофе или вином, но при всём при этом начать разговор по делу. Я так возражать даже не пытаюсь. Сигары у генерала хорошие, это я знаю. Кофе… К нему я по сути безразличен, но чашечку выпить можно. Заодно и для разговора полезно. И начинать его должен генерал. Он, что характерно, оправдал мои ожидания, не став излишне затягивать.

– Капитан Гэмбл уже успел мне рассказать о том, что ваши пленники доставлены сюда. Все пленники. Но зачем эти мешки на головах, капитан?

– Чтобы их лиц никто не увидел. А под мешками кляпы, чтобы не пытались орать, – усмехнулся я. – Ситуация куда более опасна, чем может показаться, генерал. Аболиционистская зараза глубоко пустила корни и у нас, «станции» «Подземной железной дороги» есть во всех штатах Конфедерации и не по одной. Там, в Александрии, и по дороге сюда, я с моими офицерами допрашивал обоих членов «подземки», кто попал в нам в руки живыми. Слишком многого они не знали, но кое-что нам выяснить удалось. В частности, «станцию» и её частичный