chitay-knigi.com » Любовный роман » Я тебе верю - Нелли Осипова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Перейти на страницу:

Он приехал в условленное время. Его провели в кабинет покойного врача и вручили письмо. Иван с интересом погрузился в чтение.

Аркадий Семенович писал о своей неизлечимой болезни, о том, что ему осталось совсем немного, поэтому он хочет заранее распорядиться своей коллекцией. Дальше он признавался, что всю жизнь любил одну единственную женщину, свою коллегу-невропатолога Александру Вадимовну Киселеву и потому всю свою коллекцию завещает ей. «Это то немногое, что я могу для нее сделать перед моим уходом. Скорее всего, она станет продавать пластинки, поскольку они ей, по большому счету, не нужны. Однако мне хотелось бы, чтобы коллекция не распылялась, а оказалась в одних руках. Такими руками я вижу ваши золотые руки, спасшие столько жизней, и, надеюсь, они сохранят и плоды моих многолетних исканий, стараний. Простите меня за мой сентиментальный и несколько пошловатый «штиль». Остальное Вам доскажет моя супруга. Искренне преданный Вам Аркадий Семенович». Далее был указан адрес и телефон будущей владелицы коллекции.

Иван Егорович дважды перечитал письмо и, ошеломленный неожиданной новостью, несколько минут просидел в задумчивости, не зная, следует ли ему сообщать вдове о содержании послания. Он медленно сложил листок, вложил его в конверт, покрутил, рассматривая, нет ли там указания на конфиденциальность. Ничего, что указывало бы на это, не обнаружил, вышел из кабинета, прошел в соседнюю комнату, где ждала его вдова доктора. Сказав ей все приличествующие в подобной ситуации слова, он продолжил неуверенно:

– Не знаю, право, как мне быть… должен ли я поделиться с вами информацией…

Она перебила Ивана, не дослушав:

– Вы имеете в виду письмо?

– Да.

– Видите ли, все, что касается Алюси, мне известно, ведь она была ученицей Аркадия.

– Алюся – это кто? – не понял Иван.

– Александра Вадимовна. Мы так ее называли с мужем. Он сразу влюбился в нее и никогда не скрывал этого от меня. Мне было важно, чтобы он не бросил семью, детей, и когда Аркадий пообещал, что останется с нами, я стала смотреть на все сквозь пальцы.

– Простите, ради Бога, простите меня, я не хотел ворошить прошлого, – растерялся Иван.

– Ничего страшного, не бойтесь ранить меня, я давно уже закалила себя. Вот так мы и жили. Чтобы уж совсем не впадать в цинизм, он соблюдал видимость конспирации, а я невольно подыгрывала ему. Когда Аркадий составил завещание, он показал мне его и сказал, что уверен, Алюся не станет забирать всю коллекцию, а оставит положенную мне как жене так называемую супружескую половину. Но продавать пластинки он рекомендовал все вместе, чтобы, во-первых, не нарушать целостности коллекции, а во-вторых, в комплекте она будет стоить дороже. Потом уже можно поделить деньги. – Она замолчала, посмотрев выжидающе на Ивана Егоровича.

– Что ж, я все понял. Спасибо за откровенность. Теперь мне понятна фраза в его письме: «Остальное доскажет моя супруга». Я буду ждать вашего решения.

– Это еще не все, – каким-то обреченным тоном продолжила она. – По закону должно пройти шесть месяцев, и если в течение этого времени не будет других претендентов на наследство, завещание вступит в силу.

– Я думаю, что в любом случае это разумно – должно пройти время, чтобы все успокоились и жизнь вновь вошла в свою колею.

– Все не так просто, Иван Егорович. Дело в том, что я хорошо знаю Алюсю, лучше, чем Аркадий, который по понятным причинам несколько идеализировал ее. Она заберет все.

– Как? Вы же имеете право, она не может… – возмутился Иван.

– Может. В том-то и дело, что может. Но я буду судиться… ради детей. Очень бы не хотелось заниматься сутяжничеством, но у меня нет другого выхода, – заключила она.

– Погодите, ведь еще неизвестно, как эта Александра себя поведет, может, все обойдется миром, – предположил Иван.

– Вашими бы устами, уважаемый Иван Егорович… впрочем, не стоит забегать вперед. Я вам обязательно сообщу, когда придет время.

На том они и простились.

Лариса настолько была погружена в работу над докторской диссертацией, что на какое-то время мысли о замужестве или банальных романах отступили на второй план. С присущим ей упорством, порой граничащим с настырностью, она целеустремленно шла к намеченной цели: занималась в Центральной медицинской библиотеке, в «Ленинке», гребла, как говорил ее шеф, все, что так или иначе могло быть связано с ее диссертационной темой. В результате наступил такой момент, когда она буквально потонула в литературном материале и уже не знала, что можно безболезненно отсечь, что оставить. Понимала, что нужен взгляд со стороны, но не очень хотела признаваться в необходимости помощи. И все-таки пришлось идти к шефу, чтобы посоветоваться, но при этом постараться сохранить самостоятельность и независимость своих суждений.

В конце рабочего дня, переждав и пересидев всех посетителей, даже секретаршу, уже покинувшую клинику, она постучалась в дверь шефа и заглянула к нему. В кабинете сидел, развалясь в кресле, чего никто никогда не позволял себе, заместитель по хозяйственной части всего объединенного Центра клинической медицины, куда входила и кардиологическая клиника, где работала Лариса. Она не была знакома с ним, но знала его в лицо и слышала о нем бесконечное количество сплетен: говорили, что попасть к нему на прием труднее, чем к самому директору центра, что он ногой открывает двери в самые высокие кабинеты и может достать буквально все, от мелочей до дорогостоящего импортного оборудования, и еще что он баснословно богат. Это был крупный мужчина, лет пятидесяти, в безукоризненном костюме, без халата, с живым, острым взглядом пронзительно голубых глаз, которые тут же, как фотовспышкой, зафиксировали появление в дверях Ларисы. Шеф помахал ей рукой, сказав, что скоро освободится, и попросил подождать в приемной.

Минут через пять посетитель вышел, и Лариса тотчас встала, направляясь в кабинет шефа. Мужчина остановил ее:

– Лариса Вадимовна? Я не ошибся?

– Да, откуда вы меня знаете? – удивилась она.

– Ну как же, вы один из перспективных кардиологов клиники, и я просто обязан по своей должности знать все о вас или, по крайней мере, о нуждах вашего кабинета, – с обаятельной обезоруживающей улыбкой опытного дамского угодника ответил он и, склонившись в полупоклоне, представился: – Валентин Львович, замдиректора центра, к вашим услугам.

Почему-то когда родители воспитывают и наставляют своих отпрысков, перечисляя, что им не следует делать и чего нужно остерегаться в жизни, они забывают среди прочего назвать лесть, либо не понимая силу ее влияния на человека, либо недооценивая той опасности, что влечет за собой эта безобидная на первый взгляд и почти всегда приятная похвала. А лесть с коварностью опытной цыганки сначала словно гипнотизирует, отвлекает или притупляет внимание, а потом внушает то, что хочет, что считает нужным, и делает это с такой убедительностью, что человек чаще всего верит всему, даже когда на самом деле в глубине души знает, что все не так.

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности