– Эстодьен, эта миссия связана с Культурой?

– Да. Тебя посылают на Масак, одно из орбиталищ Культуры.

– Там живет Махрай Циллер.

– Верно.

– Я должен его убить?

– Твоя миссия заключается не в этом. По легенде, тебя посылают, чтобы уговорить его вернуться на Чел.

– А на самом деле?

– В свое время ты узнаешь. И вот тут загвоздка.

– Загвоздка, эстодьен?

– Истинная цель твоей миссии поначалу будет от тебя скрыта. Зная только легенду, ты почти наверняка заподозришь, что в твою задачу входит нечто большее, но поначалу не будешь знать, что именно.

– Итак, я получу нечто вроде секретного приказа, эстодьен?

– В некотором роде. Этот приказ будет скрыт в глубинах твоего сознания. Твоя память о настоящем – вероятно, об отрезке времени начиная с послевоенных дней и до конца подготовки здесь – восстановится постепенно, по мере продвижения к цели. Ты вспомнишь этот разговор – по его окончании тебе станет известна истинная цель миссии, но не способ ее осуществления, – когда приблизишься к исполнению задачи, но еще не достигнешь идеальной позиции для завершения миссии.

– Неужели можно по капле возвращать стертую память, эстодьен?

– Да. По правде говоря, эта процедура несколько сбивает с толку, именно поэтому тебе необходим напарник. Мы избрали такой подход еще и потому, что миссия касается Культуры. Нас заверили, что они никогда не считывают сознание разумного существа и что содержимое твоей головы для них будет неприкосновенно. Ты об этом слышал?

– Да.

– Мы полагаем, что эта информация в целом верна, однако, учитывая важность миссии, необходимо принять дополнительные меры предосторожности на случай, если это не так. Мы думаем, что если они и берутся считывать сознание, то происходит это, скорее всего, в момент посадки на их корабль, в особенности если он окажется военным. Если получится устроить твою поездку на Масак именно на таком корабле и если он заглянет к тебе в мозги, то ничего не найдет, кроме невинной легенды, даже если копнет глубоко. Как подтверждают эксперименты, подобное сканирование можно осуществить и без ведома субъекта. А вот для того, чтобы проникнуть глубже и выявить воспоминания, скрытые даже от тебя самого, сканирование неизбежно выдаст свою природу, то есть ты поймешь, что с тобой делают, или, в крайнем случае, осознаешь это ретроспективно. В таком случае, майор, твою миссию придется экстренно прервать. Ты умрешь.

Квилан кивнул и задумался.

– Эстодьен, а меня уже подвергали подобным опытам? В смысле – меня тоже лишили каких-то воспоминаний, даже если я не давал на это согласия?

– Нет. Эксперименты, о которых шла речь, проводились на других. Уверяю тебя, майор, мы знаем, что делаем.

– Итак, чем ближе я буду к завершению миссии, тем больше о ней узнаю?

– Верно.

– А мой так называемый напарник, он же штурман, будет знать все с самого начала?

– Да.

– И его невозможно обнаружить никаким сканированием Культуры?

– Возможно, но для этого потребуется более глубокое подробное профилирование, чем при сканировании биологического мозга. Представь, Квилан, что душехранительница – это цитадель, а твой мозг – крепостной вал. Если цитадель пала, то наружные стены либо захвачены, либо не имеют значения. А теперь, как я и обещал, я расскажу об устройстве твоей душехранительницы. Она содержит или будет содержать некий груз и то, что называют масс-транспортером. Разумеется, никакого вещества он не транспортирует, но эффект получится идентичный. Честно признаюсь, что не понимаю, в чем, собственно говоря, заключается разница.

– И все это в объеме душехранительницы?

– Да.

– Эстодьен, это наша технология?

– Майор, этого тебе знать не обязательно. Главное, чтобы она сработала. – Помолчав, Висквиль добавил: – Тебе наверняка известно, что наши ученые постоянно совершают изумительные открытия и внедряют невероятные новые разработки.

– Безусловно, эстодьен. А что в ней будет за груз?

– Майор, возможно, ты никогда этого не узнаешь. Я и сам пока не знаю, хотя мне, конечно, сообщат перед началом твоей миссии. Сейчас мне лишь известно, какой эффект он произведет.

– И какой же, эстодьен?

– Весьма разрушительный, как ты наверняка уже догадался.

Квилан умолк, остро ощущая присутствие в субстратах миллионов личностей Предшествуюших.

– Надо понимать, что груз транспортируют в мою душехранительницу?

– Нет, его туда добавили, когда тебе ее имплантировали.

– Значит, он будет транспортирован оттуда?

– Да. Ты проконтролируешь транспортировку заряда.

– Я?

– Майор, здесь тебя этому и обучат. Проинструктируют, как пользоваться устройством и как в нужное время транспортировать заряд в требуемую точку.

Квилан удивленно заморгал:

– Безусловно, я отстал от научно-технического прогресса, но…

– Не волнуйся, майор. Прежние технологии здесь ни при чем. Это новое. Подобный процесс беспрецедентен, о нем не упоминают ни учебники, ни справочники. Вот ты и поможешь его описать.

– Ясно.

– А сейчас я расскажу тебе о Масаке, мире Культуры. – Эстодьен расправил складки рясы и устроился поудобнее на подстилке. – Орбиталище, как они называют такие миры, представляет собой полосу вещества в форме тонкого браслета, обращающегося вокруг светила – в данном случае звезды Лацелере – в той же зоне, где могла бы располагаться населенная планета. Масштаб орбиталищ несравним с нашими космическими поселениями. Как и большинство орбиталищ Культуры, Масак имеет диаметр примерно три миллиона километров и, следовательно, длину окружности около десяти миллионов километров. Расстояние между подножьями его ограждающих стен составляет примерно шесть тысяч километров, а сами стены, почти тысячекилометровой высоты, открыты космосу; атмосфера удерживается искусственной силой тяжести, возникающей за счет вращения мира. Размеры структуры не случайны: орбиталища Культуры строятся так, чтобы скорость вращения, создающая искусственную силу тяжести в одну их стандартную, в то же время создавала и смену дня и ночи в цикле одного их стандартного дня. Местная ночь наступает, когда тот или иной участок поверхности орбиталища полностью отворачивается от светила. Орбиталища сооружаются из необычных материалов и удерживаются в основном силовыми полями. В космосе близ центра орбиталища, на равном удалении от всех точек обода, находится Концентратор. Там обитает субстрат ИИ – в Культуре ИИ зовутся Разумами. Машина заведует всем, что происходит на орбиталище. Тысячи вспомогательных систем управляют почти всеми процессами жизнедеятельности, кроме наиболее важных, но Концентратор в состоянии взять на себя функции любого числа из них или даже их всех одновременно. У Концентратора есть миллионы человекоподобных представителей, называемых аватарами, с помощью которых он общается с жителями орбиталища один на один. Теоретически он способен управлять каждой системой орбиталища напрямую, общаясь при этом индивидуально с каждым человеком и дроном мира, а также с другими кораблями и Разумами. Все орбиталища разные, у каждого Концентратора своя личность. Некоторые орбиталища образованы из простых сухопутных и водных элементов и представляют собой прямоугольные участки грунта и водоемов, именуемые Плитами. На орбиталище шириной с Масак они, как правило, равнозначны континентам. Незавершенное орбиталище, то есть такое, кольцо которого еще разомкнуто, а не соединено, как на Масаке, может состоять всего из пары Плит, разделенных тремя миллионами километров и удерживаемых только силовыми полями. На таком орбиталище, как правило, проживают около десяти миллионов человек. А на таких орбиталищах, как Масак, население обычно превышает пятьдесят миллиардов. Масак известен высоким процентом резервного копирования личности жителей. Это отчасти обусловлено тем, что многие из них пристрастились к экстремальным видам спорта, но в большей мере традиция восходит к ранним временам существования поселения, когда стало ясно, что Лацереле не так стабильна, как хотелось бы, и что теоретически особо мощная вспышка звезды может уничтожить все живое на поверхности орбиталища. Махрай Циллер обосновался там семь лет назад и, похоже, не намерен менять место жительства. Как я уже упоминал, твоя легенда заключается в том, что ты прибыл, дабы уговорить его прервать изгнание и вернуться на Чел.