– А мать? А брат?

– Твой брат был сорвиголова, и сам подписал себе приговор. А мать мы кокнули просто до кучи. Дэнни сказал моему отцу, что, если и их убрать, тебя будет легче сломать.

Кейн медленно в воцарившейся тишине сжала кулаки до хруста, потом разжала их. Наконец, она спросила:

– Что-нибудь еще?

– Клянусь, я больше ничего не знаю.

– Нет, Джино, было кое-что еще, и за это ты дорого заплатишь. – Кейн жестом подозвала того, кто явился последним, подождала, пока этот человек подошел к бассейну, и продолжила: – Информация об остальных членах моей семьи была полезной, но ты не ответил еще на один вопрос.

Кейн приняла из рук вновь пришедшего сверток, который оставался вне поля зрения Джино. Брат Мука, работавший на Винсента Карлотти, стоял в шаге от Кейн.

– А как же моя сестра Мари? Джино, поговорив с твоим братом на эту тему, я должна спросить тебя, как все было?

– Это все Дэнни.

Еще один рывок, и Джино заткнулся. Когда Кейтлин перестала тащить, он стоял по уши в воде, и ему приходилось задирать голову, чтобы дышать и говорить.

– Если Стефано сказал тебе что-то другое, он врал, врал, ублюдок!

– Ублюдок был вмазан основательно, когда я с ним разговаривала, так что ложь исключается.

Он не видел Кейн, а лишь слышал ее голос, немыслимо искаженный, отраженный от воды. Джино попытался обернуться к Кейн.

– Единственное положительное качество того дерьма, что вы толкаете на улицах, заключается в том, что оно отшибает тормоза, и тебе становится все равно на какие вопросы отвечать, потому что ты не боишься последствий. Наверное, состояние, и в правду, эйфорическое, если начинаешь чувствовать себя неуязвимым. Но, в конце концов, кока просто сломала сознание и тело Стефано. Кто бы мог подумать, что он был таким хрупким…

Джино повернул голову влево, в ограниченной зоне обзора показалась Кейн. Слабый лунный свет неясно очерчивал ее профиль. Сверток, который был у нее в руках, начал трястись, а потом послышался детский плач. У Джино кровь застыла в жилах.

– Нет, Дьявол… Прошу тебя, нет!

– Вот, наконец-то, ты сказал это. Я, помнится, произнесла эту фразу три раза в жизни, – Кейн развернула одеяльце. Мальчик походил на мать, беспутную женщину, которую Кейн видела в ресторане. – И каждый раз я отчетливо помню, ведь я стояла у гроба.

– Кейн, это ведь просто ребенок, – Джино видел, как мелькнул малюсенький кулачок, точно малыш хотел поиграть с Кейн.

– Не переживай. Я с ним буду куда более милосердна, чем ты с Мари. Она была таким же невинным ребенком, невзирая на то, сколько провела на этой земле, прежде чем ты отнял у нее жизнь. Самым бесчеловечным способом, какой только смог изобрести твой маленький гнилой мозг. Она была невинна, но это не остановило тебя.

– Говорю тебе, меня там не было.

Под тяжелым взглядом Кейн ему еще сильнее хотелось освободить руки.

– И даже если бы я там был, какое отношение это имеет к моему сыну?

Кейн поцеловала ребенка в лоб и передала Патрику.

– Нас вырастили разные люди, но отец всегда старался сделать так, чтобы я усвоила одну вещь.

– Как невинных детей убивать, да?

– Он хотел, чтобы я прожила свою жизнь так, чтобы за мои грехи не воздавалось моим детям. Даже такие люди, как мы, могут жить по законам чести. Закон – это значит всегда считаться с жизнями таких людей, как твой сын, моя сестра. А пойти против кодекса чести значит заставить невинного платить самую высокую цену за твои действия, – Кейн кивнула. Позади Джино раздался характерный короткий звук – всплеск воды, после чего наступила гробовая тишина.

– Нет! – Это было последнее, что произнес Джино Бракато. Кейтлин дернула, сокращая последние сантиметры. Все было решено.

Понимая, что приговорен, Джино заглянул в глаза осудившей его на гибель женщины. Какие-то мгновения он готов был из кожи вон вылезти, чтобы вырваться. Легкие его невыносимо ныли и, казалось, готовы были взорваться. Тело били спазмы тщетных попыток удержать воздух. Кейтлин оставила его в таком положении, что над водой оставались лишь лоб и глаза.

Кейн увидела животный ужас во взгляде Джино, когда тот осознал свою участь. Кейн смотрела, не отрываясь, пока предсмертные конвульсии не прекратились. Тогда Кейтлин затянула тело в глубину и, постепенно сматывая, вытащила веревку. Когда на этом месте построят новое здание, Джино станет частью фундамента. Или тайна его исчезновения вскроется.

Как бы там ни было, Кейн в этом жутком месте уже ничто не удерживало. Четвертое и последнее кольцо, заказанное Джованни для сына, лежало на ладони Кэйси. Она спрятала трофей в карман и зашагала к машине.

– Джино, ты всю жизнь жил, как ком дерьма. Кто-то же должен был проверить, всплывешь ли ты.

В кармане позвякивали кольца. Этот звук приносил Кейн невероятное наслаждение. Она почти победила. Оставалось достать всего одно.

– Босс, я не смог его найти.

Джованни ударил кулаками по столу и устремил на своего телохранителя испепеляющий взгляд.

– Мы прочесали весь город. Мы вытрясли из его любовницы все, что она знала. Его никто не видел.

– Не может человек раствориться в воздухе. Дома у него были? – Джованни достал из комода пистолет и проверил магазин.

– Там никого, только машина федералов стоит поблизости. Я послал людей внутрь, но в доме оказалось пусто. Куда бы Джино ни направился, ребенка он взял с собой.

Джованни встал и запихнул девятимиллиметровый ствол в кобуру на поясе. Слишком много времени было упущено, пока он сидел, сложа руки, и переживал, что же случилось с его сыновьями. Пора было начинать действовать.

– Думаю ребенок, скорее всего, с теми бабами, которых наняла Эрис, ведь самой ей лень ухаживать за моим внуком. Пошли. Проверим кое-какие контакты Джино, а потом встретимся с Рудольфо.

– Есть, босс.

– И скажи парням, чтобы, когда найдут Фрэнсиса, глаз с него не спускали. Этот мелкий идиот две ночи дома не появлялся, его мать мне всю плешь проела. Ему давно пора обзавестись семьей и стать самостоятельным.

Джованни сел на заднее сиденье своей машины. Ему удалось быстро оторваться от севших ему на хвост непрошеных наблюдателей. Однако благодаря мощнейшей цифровой оптике они успели заметить его нарастающее беспокойство.

Как только первая машина преследователей отстала, агент, ответственный за прикрытие, попросил подкрепления, чтобы обеспечить надежный «хвост» и «зацепиться» за Джино. Они собирались дождаться появления остальных Бракато. Когда все сыновья Джованни пропали с радаров, было разработано несколько сценариев действия. Кому-то поручили вести наблюдение, а кто-то продолжал расследование.