– Можно отправить их к Маргарет. Пусть расспросят, чем промышляла миссис Рассел.

– Все, что она делала, делалось в рамках закона.

– Да, но фотографии Аркадии и прочих…

– Мы не можем предоставить их, а значит, не можем утверждать, что они были сделаны.

Час был поздний. Контора миссис Рассел давно уже погрузилась во мрак, как и прилежащие к ней окрестности Итан обшарил фонариком сиденья старенького «форда», единственной машины на стоянке перед зданием. Не заметив ничего хоть сколько-нибудь интересного, сделал Зое знак следовать за ним к тупичку с задним входом.

Поскольку никто не счел нужным уведомить полицию о таком обыденном случае, контора не была опечатана, и задняя дверь по-прежнему оставалось незапертой. Внутри Итан остановился в центре помещения, молча впивая в себя детали сумрачного интерьера. Зоя не торопила его, зная, что это неотъемлемая часть сложного ритуала обыска. Быть может, при всем своем прагматизме, Итан в эти минуты открывался для окружающего примерно так же, как она, – прислушиваясь всем существом. Только он, конечно, ни за что бы в этом не признался. Когда ей впервые пришлось при этом быть, она не удержалась и задала вопрос. Итан ответил, что пытается осознать, что не на месте.

Постояв, он начал, как она называла это, рыскать. Этот процесс в конце концов привел его к кофеварке.

– Емкость почти полна. Шелли Рассел заварила полный кофейник, хотя гостей не ждала. Так не поступают, если намерены вскорости покончить жизнь самоубийством, скорее в преддверии бессонной ночи.

– Согласна. Одну чашку она успела налить, но выпить кофе ей так и не пришлось.

– Должно быть, сразу после этого все и началось. В любом случае полный кофейник означает, что она собиралась просидеть здесь еще довольно долгое время. – Итан помолчал, не сводя взгляда с видавшей виды кофеварки. – Обычно в таком случае кофе держат теплым, а тут все выключено…

– Может, передумала и решила пойти домой?

– Чего ради тогда было наливать чашку? – рассеянно возразил Итан, продолжая сверлить прибор взглядом. – Скажем так… она приготовила полный кофейник, налила себе чашку и отнесла к столу, где та до сих пор и находится. Однако нашли мы миссис Рассел посреди комнаты. По какой-то причине она решила выключить кофеварку, а вернуться назад к столу и своему кофе уже не сумела.

– Ну и какой отсюда вывод?

– Да вот думаю… как-то все это не стыкуется. Почему вдруг так приспичило? Наверняка ведь ей уже было нехорошо…

Итан снял кофейник с нагревателя и отставил в сторону, затем поднял старомодный, тяжелый прибор и присвистнул.

– Ну, Шелли Рассел, мои поздравления! Я так и думал, что вы круче, чем кажетесь.

– Что там? – Зоя поспешила к нему, сгорая от любопытства.

– Записная книжка.

– Ну и ну! Только посмей теперь утверждать, что у тебя нет никакого шестого чувства!

Комбинезон не подходил по размеру, кепи провоняло чужим потом, но какое-то время можно было выдержать.

Грант Лоринг стоял в узком проходе, разделявшем бутик с модной одеждой и лавку букиниста. Отсюда ему был хорошо виден вход в галерею «Эйфория».

Только что пробило восемь. Праздник листопада как раз достиг своего пика. Грант ненавидел народные гулянья всеми фибрами своей души, поэтому вечер превратился для него в пытку. На открытой сцене, где шел фестиваль детской песни, одна группа школьников сменяла другую, причем каждая новая голосила громче предыдущей. От пронзительных воплей раскалывалась голова. Взрослые, не уступая своим чадам в назойливости, таскались мимо толпами, непрерывно мололи языком и разражались идиотским смехом, что придавало общему шуму и гаму еще пару децибелов. Но хуже всего был поезд, эдакое миниатюрное исчадие ада на колесах, которое, похоже, было здесь запущено с целью окончательно свести его с ума. Когда очередная порция визжащих от восторга малышей покатилась к Гранту, он испытал могучий порыв устроить небольшое крушение.

Тем не менее, дело того стоило. С этой позиции открывался отличный вид на панорамное окно галереи «Эйфория», и прямо за ним стерва раскладывала перед какой-то толстухой свою безвкусную бижутерию. Помощница, мастодонт с крашеными кудряшками, заискивала перед другой потенциальной покупательницей.

Надо признать, бизнес процветал – весь вечер в двери тек почти непрерывный поток народу. Она всегда была умницей, его женушка, этого у нее не отнять. Деньги так и липли к ее рукам. В те давние денечки он вовсю этим пользовался. Однако они миновали, а жизнь идет своим чередом. Пора ставить на этой главе точку.

Его планы вот-вот воплотятся в жизнь. Жаль, конечно, что Бранч так по-глупому проштрафился, но даже это обернулось к лучшему: простоватый частный детектив Итан Труэкс сейчас в Финиксе гоняется за собственным хвостом, вместо того чтобы путаться под ногами в Уисперинг-Спрингз. Если даже ему посчастливится выйти на берлогу Бранча, все нити поведут в Лос-Анджелес, и он окончательно потеряет след. Ну а если он умнее, чем, кажется, и вычислит контору Шелли Рассел, то найдет там только старую кошелку, перебравшую собственных таблеток. Наверняка к тому времени даже труп ее успеет окоченеть.

Теперь остается главное – зацапать Стерву и смыться.

Грант выбрал этот день как раз ради толп, в которых намерен был затеряться.

Действовать под шумок всегда вернее. Ему и надо-то почти ничего, минуты две-три наедине со Стервой. Идеальный вариант был бы застать ее врасплох во время обеденного перерыва, в кафетерии на другой стороне площади, тем более что она предпочитала отдельный кабинет, но ее галантно сопроводил туда ходячий скелет – новый хахаль или что-то в этом духе.

Проклятый Бранч не только дал тряхнуть себя своим собственным коротким замыканием, но и не предоставил ни единого фотографического свидетельства тому, что этот истощенный тип существует.

Впрочем, это не меняет дела. Кто бы он ни был, скелет не составит проблемы. Интересно, как он довел себя до такого состояния? Мог бы служить наглядным пособием на уроках анатомии. Работой не утруждается – кроме выхода на обед со Стервой, весь день просидел на скамейке с мобильным телефоном возле уха. Как только язык не отсох столько болтать!

До чего она изменилась, бывшая женушка. Сменила не только имя и биографию, но и тип макияжа, стиль одежды, род занятий. Прямая противоположность во всем, даже в выборе мужчин. Наверняка в угоду камуфляжу. Только глупая гусыня может думать, что таким манером навеки собьет его со следа. Занятно, однако, что она не поверила в его смерть. Знает, что он жив и рано или поздно придет свести счеты…

Становится поздно, и не похоже, что появится шанс без затей добраться до Стервы. Приходится идти на риск. Дальше медлить опасно.

Грант не удержался от улыбки, рисуя себе, как закончит «маленькое дельце в Уисперинг-Спрингз» и снова ляжет на дно, чтобы сполна насладиться местью.