— Не скажу. — Арво сунул меч в ножны и отложил его в сторону. — Скажу, что ребенок рождается все же у женщины. Дела мужчины обычно заканчиваются задолго до этого. Но тебя, как я понял, интересует, что будет с новорожденным? Так вот, это зависит от того, кто его мать. Если она крестьянка…

— А отец? — перебил Тим. — От отца зависит?

Арво поморщился:

— Редко. Обычно — нет… Продолжаю. Если мать — крестьянка, то ребенок будет расти среди крестьян. В младенчестве его будет кормить грудью мать, потом он будет есть наравне с остальными крестьянами из их общего котла. Специально крестьянских детей никто не воспитывает, они приучаются к труду сами. Если ребенок родился у свободной женщины, то она будет кормить его грудью, пока необходимо, потом отдаст его в сореса.

Тим нахмурился, слово было незнакомым, но значения его элементов он знал. «Соре» переводилось как «воспитывать», а суффикс «са» обозначал место или помещение. В результате получалось какое-то «воспиталище».

— Там ребенком будут заниматься воспитатели, — продолжал Арво. — Они дадут ему необходимые общие знания, определят его склонности к какому-то виду деятельности и будут готовить к самостоятельной жизни. Потом, если, скажем, кузнецу требуется помощник, он приезжает в ближайшее воспиталище и выбирает себе подходящего ученика из тех, что готовились стать кузнецом.

— А… разве он… ребенок не может сам выбрать будущую профессию?

— Каким образом? — Арво удивился. — Он же еще слишком молод, чтобы правильно оценить свои способности и склонности. Нет уж, пусть лучше это делают те, кто это делать обучен. То есть воспитатели.

— А может, ему не хочется становиться тем, кого из него решили сделать воспитатели? Может, он хочет стать магом, а воспитатели решили, что из него получится только столяр?

Арво задумался с очень озадаченным выражением лица.

— Не понимаю, чего ты хочешь узнать, — сказал он наконец. — Как кто-то может хотеть стать магом, когда у него нет к этому склонностей и способностей? Ведь тогда даже если он и станет магом, то только очень слабым. Никто не может хотеть стать слабым магом.

— Все равно. Я бы скорее стал слабым магом, чем хорошим счетоводом. Это же… ммм… важнее — быть магом.

— Неправильно! Совершенно неважно, кем ты станешь, важно, чтобы ты был эффективен. Максимально эффективен.

Тим почесал кончик носа.

— Странно как-то, — сказал он. — У нас вот по-другому. Сначала человек получает общие знания, ну как и у вас, а потом он сам выбирает, чем хочет заниматься во взрослой жизни, ну и идет учиться этому.

Брови Арво поползли вверх.

— Сам выбирает?

— Да… Что такого? Иногда бывает, что родители заставляют. У меня мама тоже хочет, чтобы я стал юристом… это человек, который законы хорошо знает. Но я не хочу. Я программистом хочу стать, это… — Тим почесал затылок, хихикнул и махнул рукой. — Это не объяснишь, у вас такой профессии и близко нет. Еще бывает, что в семье несколько поколений по одной профессии работают. Тогда ребенку вроде как и деваться некуда — приходится ту же профессию выбирать, но у меня не так. Так что мне никто не помешает стать тем, кем я хочу. И это правильно.

— Правильно? — Арво покачал головой. — По-моему, это самое неправильное, что можно себе представить. Даже ваша система управления, эта ваша «власть народа», и то не столь неэффективна и вредна, как то, что ты мне рассказал сейчас. Как может кто-то выбрать себе ремесло, когда он даже не представляет, чем ему придется заниматься? С какими вещами и с какими людьми ему придется иметь дело?

— Это у вас не представляет, — Тим слегка обиделся за родное российское образование, — а у нас — очень даже представляет. Нам в школе… где общие знания дают, нам там про большинство профессий рассказывают. И даже учат немножко… Я вот хоть прямо сейчас программистом работать могу, хотя хуже, конечно, чем те, кто уже полностью выучился. Но что делать — представляю. Так и с другими.

— Вас учат всем профессиям?

Тим задумался.

— Не всем, но… как бы сказать… вот, скажем, у нас тоже есть счетоводы. Счетоводу что нужно уметь — считать хорошо, складывать-умножать, проценты разные вычислять. Вот этому в школе учат. А всяким тонкостям-мудростям — нет. Если человеку захочется числа считать, он уже сам дальше учиться пойдет. Или вот, скажем, ученые. Большинство законов природы нам рассказывают на уроках. Захочется человеку дальше про них узнавать — тогда он пойдет дальше эти законы изучать, то, что в школе не учат.

— А счетоводам тоже рассказывают про законы природы?

— Ну да. Никто же еще не знает, станут они счетоводами или нет.

Арво глянул на Тима искоса:

— Разве ты сам не видишь, сколь неэффективна такая система? Сколько у вас профессий?

Тим засмеялся:

— Много. Может, тысяча, может, две.

— Ты даже не знаешь, сколько их, а не то, чем примечательна каждая из них, — сказал Арво презрительно. — Как ты можешь тогда говорить, что правильно выбрал свою будущую профессию?

Тим пожал плечами:

— Я так думаю. И вообще, у нас так заведено.

— У вас заведено неэффективно и неправильно. Видимо, в вашей школе «немножко учат» только самым распространенным профессиям, поскольку всем профессиям одного человека научить невозможно, даже если учить совсем понемногу. И это очень, очень неправильно. Даже если учить хотя бы десяти профессиям, это будет означать: первое — что девять десятых труда учителей потрачены впустую, и второе — что учить ребенка придется в десять раз дольше, чем при нормальном обучении. — Арво хмыкнул. — Чем больше ты мне рассказываешь про свой мир, тем больше я удивляюсь, насколько неэффективно он устроен. Наше устройство намного эффективней, неужели ты этого не видишь? В нашем устройстве только одна ошибка — волины захватили управленческие функции, в то время как управлять должны специально обученные люди. Но у вас — ошибки на каждом шагу! Мне удивительно, что такое общество вообще может существовать.

— Просто у нас мир — для людей, а не для эффективности, — буркнул Тим и отвернулся.

Арво в ответ на это только фыркнул пренебрежительно — дескать, этот аргумент даже возражений не заслуживает.

— Понятно, — сказал Тим, — с обучением разобрались. А если ребенок родился у волина?

— Все равно. Среди волинов мало женщин, поэтому я не могу сказать точно, кормят они ребенка грудью сами или нет. Но то, что потом ребенок идет в сореса, — это несомненно.

— А не может мать его сразу в школу волинов отдать?

Арво хихикнул:

— Сразу, как от груди отняла? Нет, не может. И позже не может. Склонности часто передаются от родителей, но сила воли — нет. Поэтому отдавать дитя волина в школу волинов смысла нет. Если в нем есть сила воли — он придет сам.