— Так я ж того… шутканул.

Я вяло махнул рукой, и мы опять горестно замолкли, смуро глядя на двух велосипедистов. Те приветливо улыбались. Нам вообще часто улыбаются. Ну-ка и я попробую в ответ… Вот так, чтобы весело — аж скулы свело! Ну как?

Прохожие тут же закрутили педали бодрей.

А по бельгийцам есть у меня одно важное наблюдение: они себя называют именно так: «бельгийцы». И только так. Несложно вспомнить, как на Земле-1 граждане собачились в этой своей Бельгии, все норовили размножиться делением: фламандцы от этих… как их там… каталонцев? Нет, что-то другое, не могу вспомнить. М-да, тяжелое утро, хмурое… Ладно, это не суть важно. Так вот, здесь они едины. Так же едины, как многочисленные дагестанские народности, приезжая в Россию, становятся дагестанцами. Как все россияне, попадая за границу, как правило, становятся русскими. Вот такой феномен случился и у них. Но на платформе это правило не всеобщее — шанхайцы, например, четко делятся на мини-анклавы.

Где тут Фактор?

Из двери выскочил Пармеш-Пельмеш, так этого парня представил Федя, притащив нас сюда. Пельмеш — штатный охранник отеля, веселый исполнительный мальчишка чуть старше десяти. Говорим мы с ним, как и со всеми шанхайскими жителями, на смеси русского и английского, английского в этой смеси, само собой, пока больше. И вполне получается: за время сталкерских скитаний языки мы кое-как подтянули, а с «неносителями» всегда общаться проще.

В руках у парня подрагивал поднос, на нем две чашечки с чем-то жидким. Над этим жидким — подозрительного запаха парок, струйками. Рядом лежит серого цвета лепешка. Посмотрел… и меня тут же одолел рвотный позыв. На Земле-1 Лаос занимает предпоследнее место в Азии после Афганистана по бедности населения. Вот и национальная кухня лао по жизни никакая: клейкий рис, бананасы, сомнительного вида и вкуса смазки-соусы и мелкие жареные рыбки. Все. И по трезвому-то не захочешь. А уж тут…

— Пельмеш, родной, да ты че, убери это! — попытался вскричать Гоблин, как бы резко отворачиваясь.

Парнишка все понял, бодро скрылся. Какая еда, ничего не полезет!

В моей сумеречной голове неожиданно всплыла история из «Махабхараты» — у тестя на Кордоне этот томик почему-то стоит на полке рядом с иконками, на видном месте. Наверное, потому что обложка яркая.

Там такая тема, что всякие неугомонные демоны и полубоги не по рангу начали прочесывать некий Молочный океан, чтобы добыть из него нектар бессмертия. Доэкспериментировались до того, что из глубин океана поднялся смертельный, какой-то реально крутой яд, не помню названия, они в книжке больно лихие. Короче, нашли на свою задницу… Яд начал разливаться по всем трем планетным системам, полный апокалипсис, доигрались. Всем стало грустно. Тогда делегация искателей приключений — некие девы — во главе с Вишну обратилась за помощью к самому Шиве. В общем, пришли они к нему, поплакались, посопливили и уговорили на подвиг. Шива в ситуацию вник, милостиво решил спасти их от этой отравы. Применил магию и уменьшил количество яда, а потом собрал его в ладонь да и выпил залпом. Но не все так шоколадно вышло. Ибо яд оставил на шее Шивы синюю полосу. С тех пор он стал известен под именем Нилакантха — «синешеий».

Как-то так.

Вот мы с Мишганом и есть такие «синешеие». Такое впечатление, что выдули весь спиртной яд в анклаве, спасая молодое и старое поколение шанхайцев от беды…

По тенту что-то зашелестело, слабо застучало — неужели дождик?

Из соседнего дома выскочила симпатичная молодая женщина в невообразимом платье-покрывале, традиционно нам улыбнулась, подняла руку, обрадовалась, закричала в глубь двора — дождь «детектед». Живая какая, а! Только позавидовать можно.

Уличная пыль начала покрываться крошечными кратерами.

Начав квасить уже непосредственно в Шанхае, мы стартовали небольшими порциями местной «рокси» — непальской рисовой водки, имеющей почему-то русское название «Ruslan». А потом гуркхи-диверсанты подтянули добавку с названием «тунгбу», это натурально горячее пиво, настоянное на неких «злаках». Прикиньте и сложите в кучу: усталые бойцы, в которых еще перегорает адреналин, спирт, наспех и кое-как разведенный прямо на броне, да под хилую закуску в виде галет из сухпаев, потом непальская водочка — а нормальной закуской еще не успели животы как следует набить, — и горячее пиво на заливку! Ух! Сила.

Вот и мы сложили… Хорошо, что «сотни» не сложили.

Гулять начали на природе, гуркхи сами предложили устроить нечто вроде пикничка. Субедар меры принял, быстро распорядился, и мы всей оравой повалили за город. Там, за футбольным полем и неплохим местным стрельбищем, имеется чудесная полянка с вишневыми деревьями. Постелили циновки, накидали подушек — и понеслась. По свистку пришли женщины, принесли съестного. Щас вспомню… Что там стояло? Их традиционное непальское блюдо «даал бхаат»: даал — специфичный фасолевый соус, а бхаат — обычный вареный рис. Еще был огненный соевый соус, я чуть язык не спалил, мы шпинат туда макали. Блюдо посущественней тоже принесли — крошево из курицы. Вообще-то такое готовят из баранины, козлятины, а для воина лучше всего из мяса буйвола. Но наготове была только курица, а баранину мы ждать не захотели.

Буйволов же у них нет.

— Твою душу! — вспомнил я, слабо хлопнув себя по лбу.

— Чего ты? — с трудом повернул голову Мишка.

— Обещал им нашего бизоньего мяса подогнать, варено-копченого… — промычал я.

— А… Помню-помню, как пацаны возбудились. Попал ты, братан.

Что делать, придется выполнять, как-то доставлять.

Так. Еще помню какие-то «чапати» — это простые лепешки, их рубали с омлетом и овощами.

В общем, начали знакомиться, пить за Дружбу и Победу.

Потом поиграли с гуркхами в футбол, пока ноги бегали и пока Вальтера не подковали, целых пятнадцать минут. Следующим пунктом культурной программы стала стрельба бойцов по мишеням. А что, все с оружием, патроны остались… С этого места у меня уже начинаются частичные провалы памяти. Хорошо помню, как Гоблин показывал союзникам «стрельбу по-македонски»: с двумя пистолетами диковато вытанцовывал нечто, напоминающее эволюции престарелого рэпера Тимати, был такой на Земле-1. Причем оперировал Сомов не столько стволами, сколько фразами из книги «В августе сорок четвертого».

Потом немцы решили научить всех национальным танцам на стульях. Стулья резко принесли, все инструктаж выслушали, вмазали — и в путь: заскакали гуськом по травке, как конченые дебилы. И все это безобразие под «Милый Августин» продолжалось до тех пор, пока не поломали всю мебель. Мы учились и местным танцам, песни пели — это было весело. Все попробовали, только что викторину не провели.

Когда полянка надоела, решили сменить среду — а бань-то у них и нет!

Неподалеку от оранжерей шелковой фабрики спрятана какая-то мутная купель, метрах в пятидесяти от берега Брахмапутры, возле строящейся дачи Субедара, — рванули туда. Тут же подтянулись девочки, это Гоблин возжелал! И я из-за этого паразита клятву нарушил, прикиньте… Молчок!