Катя отрубала слова, буквально отыгрываясь, ненавидя собеседника – именно это прочел в ее глазах Марковцев.

– Контрразведка хотела поиметь на смерти Саида выгоду, втянуть Шамиля в игру. Дезинформация прошла на высшем уровне, документально зафиксированная, прошедшая в эфире. Саид и стал в ней мучеником. Домысли, что произошло в сарае, где он охранял заложников. Только время не позволило ему уничтожить все улики, доказывающие его причастность к отряду Амирова.

– Вернемся к Наурову, – попросил Марковцев, гоняя желваки.

– Со смерти Саида прошло всего несколько дней, – продолжила Скворцова чуть мягче, – и контрразведка поняла, что «тянула пустышку». Агентом саудовских спецслужб оказался тезка Наурова, работающий в нефтяном бизнесе.

– Коллега спросил, почему ты интересуешься Науровым?

– Конечно, спросил, – иронично ответила Скворцова, – как только поздоровались.

– И как ты ответила?

– Как всегда – невинно. Сказала, что Шамилем интересуется пресса. Назвалась источником, которые в СМИ называют «пользующиеся доверием».

– Он спросил имя журналиста?

– Так я ему и ответила! Он сам такой же источник, как добрая половина сотрудников ФСБ. Легкие деньги – любая секретная бумажка, попавшая к тебе в руки, на глазах покрывается водяными знаками.

– Я поделюсь с тобой. – Смысл этой фразы был известен только Сергею, он снова сравнил тяжелую на слово Катю и «ночную бабочку» Ингрид.

– Хочешь, чтобы я развернулась и ушла? – Казалось, Катя прочла мысли собеседника, однако ее покоробило одно только слово о дележе.

– Еще один вопрос: твой коллега проявил личную инициативу или?.. – Марк вопросительно приподнял брови.

– Личную, – ответила Скворцова. – В противном случае подъехал бы ко мне сразу после моего запроса. Он не полез в дебри. Сейчас же, если предположить невероятное, что он связал мой запрос с терактом в Новограде, он сам попросит меня молчать о нашем разговоре. Иначе начнет подыскивать себе другую работу.

– Логично.

– Что собираешься делать?

– Хочу адресовать пару ласковых твоей конторе.

– Через меня, – заметила Катя.

– Какая разница? Ты отыгралась на мне, я на тебе.

– Я не отыгрывалась, – возразила девушка. – А если это и так, у меня на то есть причины. Чего не скажешь о тебе. Ты же нервничал, когда я рассказывала про Саида.

– Да?

– Что да?.. И не надо качать головой. Лучше назови причину.

– Хорошо, я назову. Слушай внимательно. Шамиль не все рассказал мне, но в его доме я наткнулся на видеокассету, которую он, по-видимому, скрывал от всех. Содержание, можно сказать, стандартное. Общий план горной местности, десяток чеченских боевиков в грязной униформе, среди них выделяется молодой человек в гражданской одежде – Саид Науров. Поначалу я не узнал его, поскольку лицо его было синее от побоев. Слушаешь, Катя?.. В руках у парня пистолет, перед ним стоит на коленях пленник – не русский, что само по себе значимо, а кавказец, земляк. Под дружные крики бандитов Саид спускает курок, пленник со связанными руками падает замертво. На «вступительный взнос» нового члена банда отвечает приветственными криками: «Аллах акбар!» Стандартный способ привлечь на свою сторону, правда? Сажаешь человека в подвал и начинаешь избивать его.

Сергей закурил и глубоко затянулся.

– Парнишка виноват лишь в том, что не вынес пыток. Слабый он оказался или нет, судить не нам. Запись казни передали Шамилю, и с той минуты дагестанец забыл о выкупе. Пока я не просмотрел кассету, не знал, как отнестись к словам Наурова: «Я мог выкупить Саида, но тратил деньги на то, чтобы выйти на Амирова и отрубить ему голову». Потом все стало на свои места. Не поняла?.. Это же так просто – Шамиль отказался от сына. Зачем ему сын-бандит, убийца? «Сыновние недостатки – это отцовские ошибки». Уверен – если бы Саид каким-то чудом оказался дома, отец убил бы его.

Не докурив до конца, Марк выбросил сигарету и, глядя поверх головы Скворцовой, на здание «почтового ящика» ФСБ, продолжил:

– Теперь обещанная пара ласковых. Зная все или почти все, ФСБ тем не менее решила поиграть в разведчиков. Буквально – в кости, на мертвеце. Это тот самый момент, который не давал мне покоя. Но после твоих откровений мне все стало ясно. Представь состояние Шамиля, когда он получил одну кассету от бандитов, а потом другую, по сути – тоже от бандитов. И там и там грязный шантаж.

Марк понимал Шамиля как никто другой. Привыкший копаться в своей душе, бывший настоятель вывел простую формулу: дагестанец давно похоронил сына, в нем лишь жила память о нем, и то до определенного рубежа, до критической отметки – пока сын не прервал свои страдания возгласом согласия и не прервал мучения своего соплеменника.

Ни с того ни с сего, словно гася неловкость, Сергей заговорил о деньгах:

– Я связался с Науровым по телефону и напомнил ему про окончательный расчет. Сегодня мне должны передать часть денег – здесь, в Москве. Много Шамиль не обещал, его люди наберут тысяч двести пятьдесят – триста. Остальное потом.

– Хочу спросить вот о чем, – после долгой паузы возобновила разговор Катя. Но снова замолчала. Марк уже объяснил, что оказался в информационной блокаде и ничего не слышал о дальнейшей судьбе Амирова. А Шамиль не тот человек, который станет трубить о том, как он расправился со своим кровником. Другая причина общая: Наурову нельзя показывать, что он является заказчиком этого преступления.

– О чем думаешь? – спросила Катя.

– О приснопамятном Косте Горохове...

Марковцев не сомневался – Костя скоро даст знать о себе. У него на руках огромная сумма. Не все, но часть денег переписана по номерам, и длинные столбцы цифр разосланы по всем банкам не только России.

Он слаб на голову, думал о нем Марк, руки работают хорошо, прицел явно не сбит, храбростью не блещет – не посмел посмотреть в глаза умирающему товарищу, даже контрольный выстрел произвел в сердце, а не в голову. Храбр от жадности, подвел Сергей итог рассуждений.

– Ты говорил с Шамилем по телефону, – задумчиво произнесла Катя. – Какой, на твой взгляд, вывод он сделал прежде всего?

Марк покачал головой:

– Не знаю. Мне показалось, старик обрадовался моему звонку.

– В первую очередь он подумал, что ты на свободе благодаря спецслужбам, которым ты все рассказал и которые хотят взять Шамиля как бы с поличным, с Амировым. И денег ты не получишь. Дагестанцы вообще не приедут на «стрелку», опасаясь «стрелочников» из ФСБ. Просто Шамиль сказал первое, что пришло ему в голову. Вот и все.

– А если я не приду к месту встречи, докажу обратное, что ли? С такими подозрениями ты в историю войдешь. Мой тебе совет: бросай думать гэбэшными штампами.