Когда Аттикус Пюнд допрашивал людей, они, как правило, говорили дело. Возможно, причиной было его мастерство сыщика, но ему удавалось заставить их начать с начала и давать связные ответы на вопросы. С Клэр так не получалось. Она говорила так, как дышит человек с проколотым легким. Слова вылетали из нее порциями, и мне с трудом удавалось уловить смысл сказанного. Женщина сильно волновалась. По ее выражению, смерть брата сразила ее наповал.

— Чего я не могу понять, так это почему он не обратился ко мне. Между нами случались ссоры, но я всегда готова была выслушать и помочь, если у него возникали трудности...

— Он покончил с собой, потому что был болен, — заметила я.

— Это мне и суперинтендант Локк сказал. Но зачем было совершать столь отчаянный поступок? В наши дни есть много способов помочь. Знаете, у моего мужа был рак легких. Сиделки ухаживали за ним просто чудесно. Думаю, в последние свои несколько месяцев он был более счастлив, нежели за всю жизнь со мной. Он находился в центре внимания. Ему это нравилось. В Орфорд я перебралась после его смерти. Это Алан заманил меня сюда. Сказал, будет здорово, если мы поселимся рядом. Этот дом... Если бы не брат, я бы никогда не смогла купить такой. После всего, через что мне довелось пройти, он наверняка мог бы довериться мне, вы так не думаете? Если он действительно решил покончить с собой, неужели он не дал бы мне знать?

— Быть может, боялся, что вы его отговорите?

— Мне никогда не удавалось отговорить Алана от чего-либо. Или на что-то уговорить. У нас это не работало.

— Вы обмолвились, что были близки с ним.

— Ну да. Никто не знал его лучше меня. Я много чего могу о нем рассказать. Не понимаю, почему вы не опубликовали его автобиографию.

— Так он ее не написал.

— Вы могли бы нанять кого-нибудь еще.

Я не стала спорить.

— Мне интересно все, что вы можете сказать, — заверила я Клэр.

— Правда? — Она ухватилась за мои слова. — Я могу написать про него. Расскажу о времени в Чорли-Холле, когда мы были детьми. Мне идея нравится, честно. Я читала некрологи, там Алан совсем не такой, как был на самом деле.

Я попыталась вернуть ее к теме.

— Джеймс упомянул, что вы помогали брату в работе. По его словам, вы отпечатали на машинке несколько его рукописей.

— Верно. Первый черновик Алан всегда писал от руки. Ему нравилось пользоваться чернильной ручкой. Компьютерам он не доверял. Не хотел, чтобы всякая там технология стояла между ним и его работой. Всегда говорил, что предпочитает интимное чувство пера и чернил. Так, мол, он чувствует себя ближе к странице. Я вела вместо него переписку с поклонниками. Люди присылали ему такие милые письма, но у него не было времени отвечать на них. Алан научил меня, как писать так, будто с его голоса. Я готовила письма, а он их подписывал. Еще я помогала ему в изысканиях: узнавала про яды и прочее. А еще это я познакомила его с Ричардом Локком.

Речь шла про детектива-суперинтенданта Локка, который позвонил Чарльзу и сообщил новость о смерти Алана.

— Я работаю в Суффолкском отделении полиции, — пояснила Клэр. — В Ипсуиче, на Мьюзиум-стрит.

— Вы сотрудник полиции?

— Я работаю в отделе кадров.

— Вы набирали для него «Английские сорочьи убийства»? — осведомилась я.

Она покачала головой:

— Я остановилась на «Аперитиве с цианидом». Вы понимаете, дело в том, что брат мне ничего не платил. Алан во многом был щедр ко мне. Помог купить этот дом. Брал меня с собой и так далее. Но после того как я отпечатала для него три книги, я намекнула, что не мешало бы установить мне... ну, не знаю... что-то вроде оклада. Это казалось вполне разумным. Я бы ведь дорого не взяла. Просто подумал, что заслужила плату. К несчастью, я ошиблась, потому как сразу заметила, что это задело его. Он не был плохим человеком, я этого не говорю. Ему просто казалось, что он вправе пользоваться моим трудом, ведь я его сестра. По-настоящему мы не поссорились, но после этого Алан набирал рукописи сам. А быть может, Джеймс помогал ему. Я не знаю.

Я рассказала Клэр про пропавшие главы, но она не смогла помочь мне.

— Я ничего этого не читала. Он мне не показывал. Обычно я читала все его книги до публикации, но после нашей размолвки он перестал их мне показывать. Алан, знаете, был такой — из тех, кто легко обижается.

— Если вы станете писать о нем, то нужно будет рассказать и об этом, — заметила я. — Вы двое выросли вместе. Вы всегда знали, что он станет писателем? Почему Алан стал сочинять детективы?

— Да, я напишу. Именно так и сделаю. — А потом, в мгновение ока, Клэр заговорила совсем о другом: — Я не думаю, что он покончил с собой.

— Простите?

— Я так не думаю! — Она выпалила эти слова, словно сдерживала их с самого моего прихода и не могла ждать больше. — Я говорила суперинтенданту Локку, но он не захотел слушать. Алан не совершал самоубийства — я в это ни секунды не верю!

— Полагаете, это был несчастный случай?

— Я думаю, что кто-то убил его.

Я уставилась на нее:

— Кто мог желать ему смерти?

— Куча народу! Были такие, кто завидовал ему, и такие, кто его не любил. Мелисса, например. Она так и не простила то, как он с ней обошелся, и едва ли кто ее осудит. Бросить жену ради мужчины! Это унижение. И поговорите с его соседом, Джоном Уайтом. Они с Аланом поругались из-за денег. Алан мне рассказывал про него. Говорил, что такой тип на все способен. Конечно, это мог сделать человек, не знакомый Алану. Когда ты знаменитый писатель, всегда найдется тот, кто будет тебя преследовать. Было время, совсем недавно, когда брат получал угрозы расправиться с ним. Я знаю, потому что он мне их показывал.

— От кого они приходили?

— Угрозы были анонимные. Мне едва удалось их прочитать, таким корявым языком они были написаны. Ругательства и похабщина. Они были от одного писателя, с которым Алан познакомился в Девоншире и которому пытался помочь.

— У вас какие-нибудь из них сохранились?

— Они должны быть в полицейском участке. В конце концов нам пришлось обратиться в полицию. Я показала письма суперинтенданту Локку, и тот посоветовал нам серьезно отнестись к ним. Но Алан понятия не имел от кого они, и выяснить никак не получилось. Алан любил жизнь. Даже если он болел, то держался бы до конца.

— Он написал письмо. — Я чувствовала, что должна сообщить ей.

— За день до самоубийства он написал нам и рассказал, что намерен сделать.

Клэр посмотрела на меня со смесью недоверия и негодования во взгляде:

— Написал вам?

— Да?

— Лично?

— Нет. Письмо было адресовано Чарльзу Клоуверу, его издателю. Клэр поразмыслила.