Эдвард рассмеялся.

– Уверяю тебя, Виктория, я к тебе не прикоснусь, если ты сама того не пожелаешь.

– Обещаешь?

– Даю слово.

Виктория немного успокоилась.

– Скажи, Эдвард, а за сколько дней мы доберемся до Ямайки?

– В зависимости от ветра, – ответил он с улыбкой.

– Побыстрее бы… – пробормотала Виктория.

Эдвард снова рассмеялся.

– Хорошо, что я не обидчив, дорогая. Иначе я бы подумал, что тебе не нравится мое общество.

Виктория молча пожала плечами и отвернулась.

* * *

Когда они вечером зашли в столовую, большинство пассажиров уже заняли свои места. Капитан тут же поднялся и проговорил:

– Рад с вами познакомиться, миссис Ганновер. Прошу прощения, что лично не приветствовал вас на борту «Голубого дельфина».

– Не беспокойтесь, капитан, – ответила Виктория. – Ваш первый помощник оказался весьма любезным. Он пояснил, что из-за тумана вы должны оставаться у штурвала.

Капитан представил чету Ганновер другим пассажирам. Все были очень любезны с Викторией, а ужин оказался на удивление вкусным. Эдвард сидел рядом с женой; он видел, что Виктория очаровала капитана.

– Миссис Ганновер, – спросил капитан, – вы ведь южанка, не так ли?

– Совершенно верно. Я из Саванны.

– До войны я заходил в этот порт, но после блокады портов мне пришлось отказаться от столь опасных рейсов.

– И вы ни разу не попытались нарушить блокаду, капитан? – полюбопытствовала Виктория.

– Нет. Многие из моих друзей пытались, но были либо арестованы, либо расстреляны.

– Вероятно, вы поступили мудро. Но с другой стороны… Неужели вам ни разу не захотелось рискнуть? – Виктория лукаво улыбнулась.

– Если бы вы находились рядом, миссис Ганновер, чтобы меня воодушевить, то, вероятно, я бы решился на это.

Эдвард с гордостью поглядывал на жену и ждал окончания ужина, чтобы остаться с Викторией наедине.

Наконец ужин закончился. Проводив жену в каюту, Эдвард вышел на палубу, чтобы дать Виктории возможность приготовиться ко сну. В эти минуты он был переполнен надежд и сладостного предвкушения.

Виктория улеглась на кровать и придвинулась к самой стенке, чтобы занимать как можно меньше места. Ее сердце бешено колотилось. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Эдвард заключил ее в объятия. Она сгорала от желания ощутить его прикосновения. Но что же означало это мучившее ее томление? Почему она так стремилась к нему и душой и телом?

Виктория зажмурилась и уткнулась лицом в стену. Мысль о близости Эдварда пугала ее. Она слышала, как он вошел. Вот потушил лампу и разделся. Она почувствовала, как прогнулась под его весом кровать. Он сел, стащил сапоги и поставил их в угол. Его близость сводила Викторию с ума.

Наконец Эдвард лег с ней рядом и укрылся одеялом. Виктория прикусила губу; она старалась не думать о муже.

– Дорогая, я уже говорил, что тебе нечего бояться, – услышала она его голос.

Эдвард рассмеялся.

– Я знаю. Просто раньше я никогда не спала с мужчиной в одной постели.

– Ты не представляешь, дорогая, как я рад это слышать. Виктория, пойми, перед Богом и людьми мы муж и жена. Нет ничего противоестественного в том, что мы будем спать вместе.

– Ты останешься на своей половине кровати? – проговорила она с дрожью в голосе.

– Я дал тебе слово. Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи, – прошептала Виктория.

Она лежала без сна, прислушиваясь к дыханию мужа. Если бы она захотела, то могла бы, вытянув руку, до него дотронуться. Как же ей этого хотелось! Казалось, он заполнял своим телом всю каюту. Виктория почувствовала, как прогнулся под ним матрас, когда он повернулся, чтобы взглянуть на нее. Она затаила дыхание; ей ужасно хотелось ощутить его прикосновение, и вместе с тем она страшилась этого.

Эдвард тоже лежал без сна. Аромат сирени, исходивший от Виктории, подавлял все другие ощущения. Его неудержимо влекло к ней, однако он сдерживался. «Может, я напрасно придумал эту маленькую ложь и хитростью заставил ее лечь со мной в одну постель? – спрашивал он себя. – Надо думать о чем-нибудь другом – тогда, наверное, удастся отвлечься». В конце концов он погрузился в дрему, убаюканный мерным покачиванием судна.

Среди ночи Эдвард внезапно проснулся – он почувствовал прикосновение чего-то мягкого. Оказалось, что Виктория перебралась к нему под бок – ночь была прохладная, и она, очевидно, замерзла. У Эдварда перехватило дыхание; кровь стучала у него в висках. Он боялся, что не сдержит свое слово.

Тут Виктория вдруг в изумлении проснулась и уставилась на него – ее лицо было освещено сиянием полной луны, заглядывающей в иллюминатор. Наконец она улыбнулась и приблизила к нему губы – ей хотелось лишь легонько прикоснуться к его губам. В следующее мгновение Эдвард крепко обнял ее и прижал к себе. И Виктория тотчас же забыла обо всем на свете. Он страстно поцеловал ее, и она отвечала на его поцелуи со всей страстностью, на какую была способна.

– Виктория, – прошептал он, чуть отстранившись, – ты сводишь меня с ума. Я никогда так терпеливо не ждал. Пожалуйста, не бойся меня. Я буду очень нежен.

Виктория обвила руками его шею.

– О, Эдвард, Эдвард… – шептала она, дрожа всем телом.

Он целовал ее глаза, губы, шею.

– От тебя пахнет сиренью, Виктория. Я постоянно чувствую этот запах – даже тогда, когда ты находишься в другом конце комнаты. Этот аромат сводит меня с ума.

Виктория уже была готова отдаться этому мужчине – ведь она любила его. Но в последний момент у нее вдруг промелькнуло: «Нет-нет, я не могу… Надо что-то придумать…»

В следующую секунду она проговорила:

– Пол купил мне флакончик сиреневого одеколона и попросил, чтобы я всегда им пользовалась. Ему тоже очень нравится этот запах.

Эдвард тотчас же отпрянул.

– Будь ты проклята, Виктория! Убирайся к дьяволу! Если ты думаешь, что лежишь в постели с Полом О’Брайеном, то ты ошибаешься. – Он вскочил с постели, быстро оделся и вышел из каюты, громко хлопнув дверью.

Виктория разрыдалась. По щекам ее катились слезы и капали на подушку.

– О, Эдвард, любовь моя, почему ты так терзаешь меня? – шептала она. – Почему играешь на моей слабости?

Она едва не раскрыла перед ним свое сердце и теперь гадала, что было бы, признайся она ему в своей любви? Вероятно, случилось бы… нечто ужасное – во всяком случае, так ей казалось.

В какой-то момент она вдруг заметила, что за окном светает и комната наполняется солнечным светом. Виктория встала и тщательно оделась. «Где же Эдвард?» – недоумевала она.