зайти, проведать нашего штатного психолога. Узнать об атмосфере внутри коллектива.

— Я ещё не беседовала с членами вашей группы, поэтому ничего сказать не могу.

— А вот плохо, что не беседовали! Сашенька, — пробую «пренебрежительным» тоном и наездом вывести из равновесия, — Позвольте узнать, насколько полно вас посвятили в предназначение нашей группы?

— У группы есть какое-то «особое» предназначение?

— Здрасьте, приехали! Направившие вас сюда совсем кукухой двинулись? Каким вообще образом хрупкая и слабая девушка попала в подразделение, которому предстоят многочисленные убийства, расчленёнка и геноцид населения? Вы уверены, что справитесь с тем, что на вас вывалят бойцы после первой-же миссии?

— Это у вас такой юмор? — холодно спрашивает она.

— Девочка! Если бы так! — продолжаю давить на возраст, делая некие отсылки на непрофессионализм, — Советую сегодня-же сходить к подполковнику, узнать разрешённую часть правды, и написать рапорт о переводе, пока к вам во снах не стали приходить мертвецы, убитые нами. Тут не только у вас могут случиться нервы, я переживаю за мужиков.

— За себя не переживаете? — начала злиться.

— Малышка, про меня вообще не надо, за последний месяц я убил столько, что ты помыслить даже не можешь. И скоро их станет ещё больше. При этом никаких угрызений совести! Скажи мне честно, — я неожиданно под управляемым ускорением вплотную приближаюсь к ней, нависая и заставляя прижаться к стене, — Тебя не «просили» соблазнить меня?

— Н…нет, — но глаза делают движение от меня влево-вниз, затем испуганно метаясь обратно — врёт.

— Если «не просили», — выделяю тональностью, разворачиваюсь и отхожу, — Тогда тем более стоит написать рапорт, тебе не место тут. Хотя жаль, что не просили, я бы поддался, — добавляю в конце.

Тут она брякнула нечто вроде: кобель ебучий, слышно было плохо.

— И что? Да, я такой. Не буду списывать на некие мужские особенности полигамности. Чем-то ограничивать и связывать себя не собираюсь. Мне просто нужна девушка, которая не будет выносить мозг. Но стоит дать слабину, привязаться, вы тут же пытаетесь сесть сверху. Поэтому гораздо проще ни к кому не привязываться, а иметь замену. Вот и вся философия. Будьте так любезны, найдите время, уделите его сотрудникам подразделения. Я хочу знать побудительные мотивы работы именно в моей группе. С этим справитесь? Или всё-таки подумаете и напишите рапорт о переводе?

— Вы всегда такой грубый? Или исключительно с девушками?

— Разве это грубость? Ни капли. По-моему, вы просто резко реагируете на критику. А с девушками я чаще всего нежен. Раз уж зашла речь о девушках, пожалуй, зайду к вашей соседке, выражу всю свою нежность, — успел представить, как захожу, закрываю дверь на ключ, сажу на стол, предварительно задрав юбку, раздвигаю ножки… Вряд-ли она будет против моего наглого вторжения.

— Если вы об этой Илоне, то её уже два дня нет на базе. Так что, не получится ничего выразить, если только в ручном варианте.

«В смысле, нет на базе? При общении с подполковником он чётко сказал, что Илону никуда не переводят. Надо выяснить!»

— Мне кажется, Саша, вы завидуете своей более удачливой сопернице?

— Сопернице? В чём?

— Простите, забыл, у вас же нет задания по соблазнению меня. К сожалению, этот факт лишь усложняет вашу работу — жду результатов к завтрашнему вечеру. Если их не будет — рапорт напишу уже я.

Выдержки не нагрубить мне хватило, но это мало что меняет, вряд-ли она справится с работой по специальности, её также «засылали» сюда, ориентируя на меня.

* * *

«Ука! Тварь! Кобель! Напыщенный хам! Урод! Козлина!» — после пары минут «спускания пара», слова у Александры закончились.

«Жаль, что у вас нет задания, я бы поддался!» Хер тебе, а не «соблазнение»!

Сейчас Саша уже жалела, что поддалась на уговоры неизвестного «человека в штатском». Думала, что этот проект, наконец, вырвет её из числа многих рядовых сотрудниц Управления психологической безопасности, на погоны упадут досрочные или даже внеочередные звёздочки.

Уж с её-то интеллектом, красотой, обаянием, соблазнить мужика — да раз плюнуть! Она и так засиделась «в девках» — всё ждала принца, то есть, хотя бы подполковника на хорошей должности. Но такие давно прочно захомутаны, и готовы лишь на служебный перепих. А её время тикает в никуда.

Посмел угрожать ей рапортом! Ничего, завтра она вывернет наизнанку бойцов его подразделения, завершения этого проекта ей не хочется, всё-таки зарплата здесь в полтора раза выше, чем на прежнем месте.

«Соперница!» — чёрт, что стоило сразу же пригласить на беседу, пустить в ход женские штучки, он бы остался с ней. Но рыжая стерва опередила! А этот «экземпляр» ничего так, впечатляет. Формы, мышцы, некая внутренняя уверенность, чувство острой опасности, исходящее от него!

Когда он сегодня зашёл, где-то внутри (точнее внизу) немного ёкнуло. А как он потом навис над ней, подавляя мощью — с трудом устояла на ногах!

Жаль, что он также всего лишь пешка, с таким можно было бы попробовать что-то устроить. Правда, кобель, ждать, пока перебесится и успокоится. С жёсткого поводка неминуемо сорвётся и убежит.

Какой сумбур в мыслях!

* * *

На всякий случай захожу в соседний кабинет, вместо Илоны сюда заехали двое снабженцев — административное здание одно, кабинетов мало. Направляюсь к подполковнику:

— Андрей Петрович, разрешите? — «цивилизованно» спрашиваю разрешение.

— Входи.

Показываю пальцем на ухо: «Есть некоторые соображения по поводу улучшения полосы препятствий, хотел бы показать на месте»

Он смотрит на меня несколько недоумевающим взглядом: «Хорошо, пойдём».

Одевается, выходим к полосе, показываю телефон, он достаёт свой, помещаю в ешку — там они ничего не услышат. Тайный взгляд с поиском электроприборов, поблизости ничего.

— Для чего секретность? — спрашивает Андрей.

— Отсечь возможные лишние уши. Почему Илоны нет на базе? Её кабинет занят другой службой.

— Так и знал, что будешь спрашивать про свою любовницу…

— Если знал, почему не сказал сразу?

— Без неё проблем хватает. Наше подразделение иначе как «Цирк» не называют, все шишки на меня. Распустил дисциплину, понимаешь. Ругать ругают, а средств воздействия не дают. Вот скажи, стоит надавить на тебя приказом, сбежишь?

— Сбегать? Нет. Я просто не выполню приказ. И надавлю на тех, кто захочет надавить на меня.

— Во-во, в ФСБ гораздо проще, хотят всех забрить на службу. Конечно, не без неких послаблений, но военизированная организация, контракт, присяга, звания. А у нас? Подполковник бегает по запросам штатского!

— Обидно? Выскажи, что накипело. Посочувствую, приободрю. А то наша психологиня вообще ни с чем не справляется. Тебе, наверное, тоже не сказали, по каким мотивам бойцы согласились продолжать службу в непонятном подразделении?

— Нет, я только слышал, что