Ну, скажи что-нибудь! Пожалуйста! Эта тишина пугала меня еще сильнее.

Я снова уставилась на тротуарную плитку.

– Я тебе уже так давно нравлюсь? – спросил он наконец.

Как это? Он этого не замечал? Этих месяцев, когда я смотрела на него с восторгом в глазах, когда у меня заплетался язык, когда я пыталась найти возможность оказаться с ним рядом? Как этого можно не заметить? Зуза была права… Мужчинам нужно объяснять все, как маленьким детям.

– Да, – тихо ответила я.

– Я не знал, – честно сказал он.

Я ничего не ответила.

– Правда. Я не понимал. Думал, что ты воспринимаешь меня только как друга. Не более. Ты всегда рассказывала мне обо всем, доверяла. Я чувствовал себя твоей подружкой.

Я вспомнила все наши разговоры. Я действительно рассказывала ему обо всем. Он стал мне так близок, что я не видела в этом ничего плохого. К счастью, я старалась не жаловаться на то, что, например, у меня на колготках пошла стрелка или закончились прокладки.

Боже… надеюсь, я не говорила ему о таких вещах! Я ведь могу, когда нервничаю.

– Я действительно считал, что ты стараешься отстраниться от меня, показать мне, что я всего лишь твой друг.

– Что?.. – Я не могла в это поверить.

И что мне надо было сделать? Рассказать ему о своих чувствах год назад?

– Ты был важен для меня, – призналась я. – Вот почему я обо всем тебе рассказывала.

– Я думал, ты меня отталкиваешь. – Он закусил губу. – А потом, когда мы целовались… ну… в первый раз мы оба были пьяны, а во второй просто было такое настроение. Я думал, это получилось случайно.

Случайно? Случайно, черт возьми?!

– К тому же этот твой знакомый, Бартек. Я видел, как он смотрит на тебя. Думал, это твой парень, и не хотел вмешиваться. Кроме того, Вики… ты постоянно куда-то пропадаешь. До тебя нельзя дозвониться. Последний раз я видел, как ты садишься в супердорогое авто какого-то нахала и, не говоря ни слова, исчезаешь на неделю, бормоча что-то о каком-то бале… Что я мог подумать? Я пришел к выводу, что это твой парень.

– Он не мой парень, никогда им не был и не будет, – сказала я. – Просто коллега по работе.

– Вики… по какой работе? Где ты пропадаешь целые недели? Ты не ходишь на занятия, тебя нет дома. Что с тобой происходит? Во что ты ввязалась?..

– Ни во что, Петрек, – отрезала я. – Ни во что. Не об этом я пришла с тобой поговорить. Я хотела тебе сказать, что ты мне нравишься.

Некоторое время он молчал, тоже уставившись на невероятно интригующую плитку тротуара.

– Уже год… Почему ты ничего не сказала? – спросил он.

– Боялась, как ты отреагируешь.

Он кивнул:

– Я действительно тебе нравлюсь?

Мне казалось, что он хотел удостовериться, что на этот раз я не пьяна и знаю, что говорю.

– Да. – Я сжала его ладонь. – Я…

Скажи это.

– Я… – еще раз попыталась я.

Скажи это наконец!

– Кажется, я люблю тебя, – наконец смогла произнести я.

Он сидел молча.

Мне надо бежать, бежать. Весь этот разговор… был ошибкой. Мне надо бежать отсюда!

Я встала, но он схватил меня за руку и не дал мне уйти.

– Подожди, Вики, – попросил он. – Ты тоже мне очень нравишься. Вики!

Но я уже вырвала руку из его хватки и пустилась бежать вниз по улице. Подальше от него, подальше от слов, которые он сейчас скажет, потому что они причинят боль.

Потому что будут последними.

– Вики! – донесся до меня его крик. – Я, кажется, тоже тебя люблю! Стой!

Я перестала сдерживать слезы. Все, абсолютно все я испортила сама. Уже в самом начале. Почему я не подала ему никакого знака, что он мне нравится? Почему ничего не сделала? Почему ничего не сказала?! А теперь было слишком поздно.

Напротив меня на обшарпанной стене возник знакомый мерцающий контур. Я резко остановилась и вляпалась в глубокую лужу.

В потемках я услышала, как кто-то бежит. Это Петрек хотел догнать меня.

Я быстро прошла сквозь двери.

Я сидела между Белетом и Азазелем за металлическим столом посреди огромного зала. Не было видно ни стен, ни потолка – они скрывались в зловещей темноте. По обе стороны от нас стояли длинные скамьи, на которых сидели дьяволы и приглашенные гости.

Я увидела Клеопатру. Ее не будут судить, несмотря на ее явное соучастие в нападении на моего убийцу. Она успешнее всех дьяволов в Аду, вместе взятых: за несколько тысяч лет она не проиграла ни одного торга. Даже в Аду правит экономика. Никто не мог осудить ее даже за самое ужасное преступление.

Рядом с ней сидел Бельфегор. Он крутился, все время беспокойно поглядывая на трон, находившийся перед нами. Трон, на котором воссядет Сатана.

Наш судья.

Наш палач.

Я еще раз обвела взглядом весь зал. Собравшиеся в основном смеялись и шутили. Они ждали, что мы хорошенько их развеселим.

Прекрасно… черт бы все это побрал!

Внезапно все повернулись к трону. За ним в темноте появился блестящий контур. Громадные черные врата, кованные в форме людей и животных, отворились. Из них вышел Люцифер.

Он выглядел уставшим. У него были круги под глазами и усталая походка. Я представляла, что он будет одет, по крайней мере, в королевские одежды, но он меня удивил. Он был в темных штанах, заправленных в высокие сапоги, и в черной рубашке.

На нем не было ни короны, ни скипетра, ни каких-либо других признаков абсолютной власти над Адом.

Люцифер сел на трон и тяжело вздохнул. Он был очень уставшим.

– Мы собрались здесь… – начал Сатана.

– …чтобы сочетать эту пару священными узами брака, – пробормотала я себе под нос.

Белет захихикал и подмигнул мне.

Хм… бывают ли в Аду браки?

– …потому что эта троица нарушила законы Нижней Аркадии, – закончил Люцифер.

Его голос разнесся громким эхом по залу без стен и потолка.

Азазель вскочил со своего места.

– Я сильно извиняюсь, – крикнул он, – но что я такого сделал? Всего лишь побил Наполеона. Так ему, кретину, и надо! Ну, и Цезаря… но ему тоже так и надо. Совершенно не понимаю, что я тут делаю!

Люцифер потер лоб.

– Кто-нибудь, успокойте его… – сказал он устало.

Словно из-под земли за Азазелем вырос какой-то демон. Он схватил его за плечи и силой усадил на место.

– Нет уж, простите! – продолжал кричать дьявол. – Это нарушение моих прав и… и!..