– Я хочу узнать, как я её убью! – прорычала я, обхватывая его за затылок. Прижимаясь к Грею, я снова произнесла мантрагал, обращая свой вопрос к силе. Видение метнуло меня в точку будущего, приоткрыв его мне лишь на миг.

«Я двигаюсь очень быстро, стремительно орудуя кинжалами в обеих руках».

– И это всё? Я даже не поняла, убила я её или нет? – возмутилась я.

– Тара, я иногда поражаюсь твоей глупости. Вернее, я постоянно ей поражаюсь. Открою для тебя новость – мы вольны менять будущее! – выдавив из себя снисходительность, ответил Грей. – Оно ещё не определено. От ведьмы, от тебя, от меня, от Камиля, от каждого из них зависит, каким будет завтра наше будущее. Оно настолько плавно и изменчиво, что каждая секунда создаёт всё новые и новые повороты. А сила лишь подсказывает тебе способ. Вот скажи мне, ты можешь драться сразу двумя руками?

– Только если нужно кому-нибудь вцепиться в рожу! А так лук и меч правой рукой.

– Что ж ненаглядный Камиль не научил тебя защищаться? Или ему больше нравилось прикрывать тебя своим телом? – Грей вызывающе ухмыльнулся. Я поняла, какой смысл он вложил в свой вопрос. Моментально озверев, я с силой толкнула его в грудь обеими руками, которые он тут же поймал и с легкостью завел мне их за спину:

– Ну, что ж, задатки есть. Будем развивать. Упрямая Тара должна умереть красиво! – Сверкнули белые зубы и горящие глаза. – Я в отличие от некоторых не дам тебе расслабиться! Ты будешь учиться драться! – уже выкрикнул он мне в след.

– Ненавижу его! Ненавижу его! Ненавижу его! – бубнила я, удаляясь от чудовища.

– Они все такие, Тара, – устало выдохнул Уин, успев поймать меня за руку. – Нам в отличие от них нужно поспать. Надеюсь, эти монстры, засунутые в человеческую шкуру это понимают. И ты теперь понимаешь, каково мне? Ты ненавидишь одного, а я их всех!

– Но Уин, они ведь не все такие, – с болью застонала я, потеряв равновесие. И тут я совершенно неожиданно для себя повисла у Уина на шее и заревела: – Уин, я видела их! Их избивают! Она что-то сделала с Шоном! Они мучают моего Камиля! Я …я …

– Я знаю, – снова тяжело вздохнул Уин. – Ты любишь его.

***

На широких поднятых парусах, корабль рассекает водную гладь. Опущенные головы матросов. Горящие глаза вольфгаров, наблюдающие за плачущей девушкой на груди у обнимающего её юноши. Корабль держал путь на темную сторону мира, на край света, туда, куда падало солнце. Туда же направлялось ещё одно – рыжее солнце Камиля.

Камиля, который уже и не надеялся когда-нибудь увидеть свою любимую женщину, но который не желал обрывать память о ней. Его сердце всё так же сильно любило, и сила этого чувства противостояла ведьме. Его не могли сломить пытки, отправляющие его в забвение, его не сломили ни адская боль, ни унижение, выпавшие на долю вольфгара. Чем сильнее ныла плоть, тем ярче разгоралась его любовь к девушке, которую он оставил так давно. Камиль закрывал глаза, вспоминал лицо Тары, и боль уже не ощущалась им. Да, он мечтал о смерти, но не на цепи! Не бездумным затравленным животным! Он желал умереть с честью, с любимым именем на губах. Сила его упрямства поддерживала и Алишера. Сильный лидер по своей природе, тот держался из последних сил. На его теле уже не осталось ни одного живого места! Теперь ведьма пытала их голодом. Перед этим их систематически избивали стражники. Они же показательно убили Боту. Ведьма уже обратила Гуча, Джара и Лачо, последним сдался Шон. Сознание Алишера туманилось, ему мерещились звуки и лица.

– Держись, брат, – Камиль коснулся его плеча, – Она не заставит нас просить пощады, лучше уж мы заглянем в лицо собственной смерти.

– А хотелось бы жить, – прошептал распухшими губами Алишер, – Хотелось бы свернуть шею этой твари. Не понимаю, что придает тебе силы? Надежды ведь уже нет.

– Любовь Тары не дает мне опуститься на колени или испустить дух. Знаешь, меня удерживает безумная мечта, настолько сумасшедшая, что даже сейчас мне трудно произнести её. Прощаясь, Тара сказала, что это не навсегда. И вот, где-то глубоко в душе, я как будто бы жду её.

– Хочешь, чтобы и она попала в это пекло?

– Нет, конечно! Но … эта нить, эта связь наших душ всё ещё так крепка. Думаю, моя бедная чайка увидит это всё в своих видениях! О, нет! Нет! Нет! Нет! – вдруг застонал Камиль, схватившись за голову, и с ужасом взглянув на брата, – Только у Тары хватит смелости отправиться на наши поиски. … Это же вполне в её духе! Только не это! Она должна почувствовать, что я запрещаю ей приближаться сюда! Что делать Алишер? Боюсь, что Тара не сможет до конца осознать, куда именно мы попали!

– Будем надеяться, что ей помешают. Самую сумасшедшую девушку должны остановить два оконченных безумца Рас и Тир. Эти земли не так-то легко отыскать, почти невозможно. Если Тара вдруг и отправиться на наши поиски, то пока она будет блуждать, наши души уже отправятся в иной мир, и, почувствовав нашу смерть, она повернет обратно.

– Может ты и прав, но я должен быть твердо уверен, что она не сунется сюда, – встрепенулся Камиль. Его глаза зажглись странным обреченным светом. – Убей меня, Алишер!

На искаженном муками и болью лице мелькнул страх. Алишер ошарашено уставился на брата: – Ты спятил? Нет! Не проси! Только не тебя!

– Ведьма всё равно сгноит нас в своём подземелье! А так, Тара увидит мою гибель и успокоиться, то есть не полезет сюда. Страдать сероглазая будет в любом случае, но это хотя бы убережет её. Алишер, накинь мне цепь на шею, сделай небольшое усилие, сопротивляться я не буду, и всё, – Камиль уже умолял брата, дрожащими губами. – Я прошу тебя, умоляю! Последнее, что я должен сделать – это попытаться сохранить ей жизнь!

– Нет, Камиль. Ты хочешь умереть во имя своей любви, а мне прикажешь подыхать с чувством презрения к самому себе?! Ты проклят нашим народом, но я не могу поднять на тебя руку. Братство свято для меня, а этот закон, к сожалению, наш народ стал забывать.

– Что ты несешь??! Мы фактически трупы, а ты рассуждаешь о вольфгарских законах?! Нам уже не спасти ни себя, ни наш народ, помоги мне спасти её! Ни о чем больше не прошу!

– Нет!

– Чем же вызван столь жаркий спор? – тихо прошептал рядом голос голодной смерти в прекрасном обличье, которое нацепила на себя ведьма. При её появлении, сковывающие цепи тут же налились, пригнув вольфгаров к земле. Как ни пытался Камиль подняться, под тяжестью цепей он даже не в силах был пошевелиться. Его напряженное тело дрожало от усилия, вены вздулись, но чары ведьмы оказались сильнее. Камиль яростно зарычал от бессилия.

– А что это у нас? – ведьма склонилась и сорвала с его шеи кожаный мешочек. – Странно. Рыжий локон? Не вольфгарский. Девушка? О, вот оно что! … Любовь!

Величественной, неспешной походкой, правитель Харона Шадор, прибыл с визитом к Верховной ведьме.

– Мне доложили, что ты звала меня, Маара. Что заставило тебя лицезреть меня лично, я ведь слышу тебя и на расстоянии?