Один из этих людей показал на меня, а потом на человека внутри меняющей цвета пульсирующей оболочки. Я медленно двинулся к шару, прикоснулся к его стенке рукой, ожидая почувствовать упругое сопротивление. Вместо этого моя ладонь легко проникла сквозь оболочку. Тогда я повернул руку внутри сферы, пошевелил пальцами. Ничего страшного не произошло, и я продолжил двигаться вперёд. Подойдя вплотную к ставшей снова молочно-белой оболочке, я прижался к ней стеклом маски, чуть двинул голову вперёд. Белая субстанция плавно заколыхалась, омывая края стеклянной защиты. Я сделал ещё шаг и оказался внутри сферы.

Человек по-прежнему парил в воздухе или в том, что наполняло этот пузырь. Я увидел, что этот мужчина похож на незнакомца из моих недавних видений, того самого, что обнимал Настю. Его глаза были открыты. Чёрная бездонная тьма заполняла их и как будто следила за мной.

Я вдруг почувствовал странный зов. Рука сама потянулась к кристаллу. Стоило мне дотронуться до него, как я ощутил слабую пульсацию бьющегося в груди незнакомца сердца. Пальцы крепче обхватили кристалл. Я потянул его на себя, но по стенкам камня с треском пошли трещины, и он переломился практически пополам. Та часть кристалла, что оказалась у меня в руке, вдруг начала деформироваться. Она изменялась до тех пор, пока не превратилась в знакомый мне артефакт «сердце демона».

Внезапно сфера заполнилась чернильными сгустками – вроде тех, что выстреливает каракатица, спасаясь бегством. Когда чернота рассеялась, я оказался в освещённом факелами помещении. На приспособленном под постамент старом сейфе лежал талисман клана. Сверху его прикрывал высокий стеклянный колпак. Красные отсветы факелов плясали на прозрачных стенках защиты и на гранях артефакта, так что со стороны казалось, будто это и в самом деле живое сердце.

В освещённом массивными светильниками помещении кроме меня никого не было. На полу около сейфа валялись пустые банки из-под пива, рядом стояла почти целая упаковка. Я взял одну из полных банок, вскрыл и всыпал в неё белый порошок из пакетика.

Вскоре возле сейфа с реликвией появился ещё один человек – тощий парень с зачёсанными назад жидкими волосами. Он, как и я, носил комбинезон с чёрным волком на рукаве и, видимо, ходил отлить, поскольку, возвращаясь, одной рукой пытался застегнуть ширинку. Я протянул ему пивную банку. Парень схватил её, запрокинул голову и начал жадно пить. Через минуту он уже храпел, прислонившись спиной к сейфу.

Перед глазами опять появилась чёрная муть. Когда она развеялась, я увидел себя бегущим по заросшему редкими сосенками и берёзками полю с похищенным артефактом в руке. Небо на горизонте быстро наливалось багрянцем. Я бежал изо всех сил к одинокому дому посреди поля. Когда-то здесь была деревня, но за годы запустения часть домов разрушилась, а часть сгорела в результате пожаров. Уцелело лишь сложенное из кирпича здание, да и то стояло без крыши.

В доме, почти у самого входа в него, поселилась средних размеров «жаровня». Убегая от выброса, я не заметил опасность и сходу влетел в неё. Аномалия ярко вспыхнула, огонь обнял меня со всех сторон, но я не превратился в пылающую головёшку. Артефакт в руке засиял ярче тысячи солнц, поглощая аномальную энергию ловушки. Он же защитил меня от выброса (тот обрушился на землю спустя мгновение после того, как «жаровня» превратилась в адскую печь).

Деструктив выдохся одновременно с пси-штормом. Местами обгоревший, но живой, я сделал шаг вглубь дома, упал на кучу нанесённого ветром мусора. Лёжа на спине, я смотрел стеклянными глазами в теряющее багряный оттенок небо. Спасшего меня кристалла больше не было. Вместо него в ладони блестела красноватая лужица и на глазах впитывалась в кожу, как вода в песок.

Зычный голос Дикого вывел меня из гипнотического транса:

– Открой тайну, червь! Куда ты спрятал «сердце демона»?

Охранники по-прежнему камлали, отбивая ритм, но теперь их завывания и гудение шкафа на меня уже не действовали. Дикий перестарался: не заори он у меня над ухом, может, и узнал бы, что ему нужно, а так… «От мёртвого мутанта ему уши, а не правда об артефакте, – ухмыльнулся я мысленно. – Да и не могу я её рассказать. Кто знает, как он отреагирует на исчезновение «сердца». Вдруг прикажет сунуть меня в аномалию в надежде получить артефакт обратно. А что? Его гнилые мозги вполне может посетить такая идея».

В том, что видения отражали истинное положение вещей, я уже не сомневался. Во-первых, это проясняло, откуда у меня ожоги. Во-вторых, когда Серьга нашёл меня в том доме, он сразу сказал, что мне чертовски повезло. Уцелеть после выброса, находясь практически на открытой местности, и не превратиться в зомби – это не каждому дано. Кирпичные стены – не в счёт, ведь я не прятался в подвале, и крыша у здания практически отсутствовала. Ну и в-третьих, в той хибаре, недалеко от двери, действительно было огромное выжженное пятно, похожее на след от исчезнувшего деструктива. Оно, кстати, ещё дымилось, когда Серьга выводил меня на улицу, поддерживая за плечи.

Поскольку молчать было бессмысленно, я понёс всякую околесицу о тайнике возле Саркофага. Причём нёс убедительно, с подробностями вроде примет, по каким можно отыскать нычку. Благо выдумывать не пришлось. Там действительно был тайник – в кабине ржавого трактора под сиденьем. Мы с Серьгой его случайно нашли, когда ходили к ЧАЭС по заданию Степаныча. Ничего полезного в том схроне не было: полусгнившая пятка нюхача – вот и весь хабар. Думаю, этот хлам до сих пор там лежит. Достойная награда Дикому и его шакалам.

Выдавая «страшную тайну», я не забывал время от времени закатывать глаза и периодически завывал, как сумасшедший. Мне казалось, так будет правдоподобнее. Похоже, Дикий разделял моё мнение, поскольку ни разу не предпринял попытки остановить этот балаган. Наконец я издал замогильный вой в последний раз и замолчал, опустив голову.

Приоткрыв глаза, я наблюдал за главарём. Тот выждал несколько секунд в надежде услышать от меня ещё что-нибудь, потом сунул скипетр под мышку и трижды громко хлопнул в ладоши. Охранники тут же прекратили камлать, а он протянул руку и толкнул меня в плечо:

– Очнись!

Я встрепенулся, медленно поднял голову, глядя на него непонимающим взглядом.

– Вот видишь, Купрум, ты всё мне рассказал, – довольно улыбаясь, заявил Дикий. – Даже пытать не пришлось, а жаль. Я бы с превеликим удовольствием скормил твои ступни крысам, а потом подлечил «искрой», чтобы снова понаблюдать за твоими мучениями. И так до тех пор, пока ты бы не свихнулся от боли. – Повернувшись к охранникам, он вяло махнул рукой: – Уведите.

Двое дуболомов подошли ко мне сзади и так сильно заломили руки за спину, что я согнулся в три погибели и закусил губу от резкой боли в плечах. Это меня и спасло, когда на территории лагеря загрохотали взрывы.

Прогремело в непосредственной близости от резиденции Дикого. Ударной волной вышибло окна. Стеклянные осколки хрустальной шрапнелью просвистели вглубь дома, пронзая портьеры и цокая по бронзовым ножкам светильников.