— Ниже, — усмехнулся он. — И с башни я уже спускался. На спор.

— Что?

— Мне было пятнадцать, и спор я выиграл.

— А?

Сноп искр уже висел пеленой, дыма стало больше.

— И сейчас мы тоже спустимся. Поняла?

— Но как мы это сделаем? Это невозможно! Я не пойду!

Одна из стен кабинки, та, возле которой я совсем недавно рассматривала город, начала плавиться и трещать. Мы шарахнулись в сторону. Эш снова сжал мне плечи.

— Верь мне. И не бойся. Ясно?

Я кивнула, хотя ничего ясно не было. Но почему-то от его уверенного голоса становилось легче. Вандерфилд, конечно, гад и сволочь, но он знает, что говорит.

Эш дернул ручку, с усилием отодвигая дверь. Порыв ледяного воздуха тут же напомнил, что снаружи почти зима. Вандерфилд высунулся, повертел головой.

— Так я и думал! — довольно и непонятно крикнул он.

Прозрачные стены затянуло маревом, из-за искр и огня я уже ничего не видела. Дышать внутри стало нечем, из глаз хлынули слезы, а горло разодрал кашель.

— Спокойно, — снова приказал Вандерфилд. — Вдоль основной оси есть лестница. Нам придется доползти до нее. Сможешь?

Я неуверенно кивнула. А разве у меня есть выбор?

— Я нас свяжу.

Батистовый платок под действием заклинания удлинился и обвязал нас веревкой.

Вслед за парнем я зависла над открытой дверью.

— Не смотри вниз.

Эш жестко схватил меня за шиворот, придержал, пока я искала опору для рук и ног. В редких просветах черного дыма виднелись бегающие на земле люди. Отсюда они казались букашками… Боги, как же высоко!

Эш грубо дернул меня за прядку.

— Не смотри, я сказал! Ступенька левее. Давай, пустышка, ты сможешь!

Ветер ударил в лицо, грозя оторвать от хлипкой опоры.

— Тина! — я подняла голову. Эш смотрел мне в глаза. — Я не дам тебе упасть. Поняла?

Медленно кивнула. Руки дрожали. Стылое железо обжигало, и пальцы скользили по нему, не давая ухватиться. Но рядом был Вандерфилд, и почему-то это внушало надежду, что мы выберемся. Такой засранец, как он, просто не может погибнуть, грохнувшись с Колеса Бесстрашия. Такая смерть точно не для него!

И еще я почему-то поверила в его слова. Хотя разве не странно доверять белобрысому снобу? Моя ступня встала на опору.

— Молодец, Аддерли. Держись! Теперь шаг влево. Вот так. Еще.

Я поползла вниз, цепляясь за холодный металл и дрожа от напряжения. В уши бил ветер, но голос Вандерфилда звучал ясно и четко. Подол длинной юбки хлестал по ногам, ботинки скользили… Лесенка. Боги, какая же тоненькая и хлипкая!

— Мы почти спустились, ногу на ступеньку. Хорошо. Мы уже близко. Еще немного. Я держу тебя.

Слова успокаивали. Спокойные, уверенные слова высокомерного сноба. И я ползла, уже почти не чувствуя рук и ног. Но ползла. И даже не поверила, когда меня подхватили внизу сильные руки незнакомого бородача в форме охранителя.

— Смогли! Спустились! — закричали слева. — Нет, это же что творится? Как полыхнуло! Да с чего бы полыхать? А я говорил… А они — зачаровано… Спустились! Они спустились! Девочка, с тобой все в порядке?

Кивнула и повернула голову, разыскивая глазами Эша. Он возник рядом, рявкнул:

— Дай сюда!

Забрал меня зачем-то у бородача, прижал к себе. И остался стоять со мной на руках.

— Я в порядке, — ошалело пробормотала я, глядя во тьму зеленых глаз. — Только куртка… осталась. В реке пальто, а здесь куртка. Вот.

— Куртка. Что в твоей голове, пустышка? — усмехнулся он.

— Отпусти, — тихо пробормотала я, испугавшись. Не знаю, чего. Но до дрожи. Сильнее, чем там — наверху. Испугалась его глаз, его крепко прижимающих рук и явного нежелания меня отпускать. Испугалась своего волнения.

Вандерфилд медленно поставил меня на землю, отступил. И тут же налетели люди, закружили, закричали. Кто-то накинул мне на плечи плед, кто-то принялся спрашивать… И Эш отвернулся.

Я обхватила себя руками и посмотрела вверх. Кабинка уже не искрила, только дым валил. Вот и покаталась на Колесе Бесстрашия…

В ВСА мы вернулись почти ночью. Когда смотрители Колеса узнали, кто именно чуть не погиб в кабинке, началась паника. Прибежал пузатый заклинатель, следом еще трое — врачеватели… И все они считали своим долгом осмотреть Эша. Меня вниманием почти не удостаивали, позволяя тихо сидеть в углу небольшой комнаты, куда нас привели. Благо, дали горячий чай и укутали в плед. Эш стоял посреди комнаты и говорил таким ледяным тоном, что даже мне хотелось спрятаться. Главным его требованием было — никакой огласки.

«Вы ведь понимаете, что вам грозит, если мое имя окажется в газетах? Мое и моей… спутницы?» Приехавший владелец Колеса Бесстрашия и всего парка аттракционов явно понимал. Потому что краснел, бледнел и уверял, уверял…

Я прихлебывала чай и смотрела на Эша. То еще зрелище. Высокомерие в каждом жесте, взгляде, повороте головы. Но надо признать, на окружающих это все действовало убийственно. Одним взглядом Эш был способен поставить на место толпу. Такой способности не научиться за пять минут, с этим надо родиться и впитать с детства. Чувство несомненного превосходства.

Все это продолжалось, пока Вандерфилд не рявкнул, велев оставить его в покое. Резким росчерком что-то подписал, схватил меня за руку и потащил к мобилю.

На мне все еще был плед, на Эше — лишь запачканная сажей рубашка. Его дорогая дубленка тоже осталась в кабинке.

Железный зверь сорвался с места, как бешеный, выдавая злость хозяина. Я молчала, глядя в окно. Эш хмурился.

И лишь когда мобиль замер, ворча, на стоянке академии, я сказала:

— И все-таки это было невероятно. Колесо. Никогда такого не видела. И… спасибо, что вытащил, Эш.

Вандерфилд втянул воздух. Повернул резко голову. Обжег взглядом. И мне показалось, что не отпустит.

Я дернула ручку и выскочила наружу, убегая от него. И от себя, пожалуй. Юркнула в тень здания, понеслась по дорожке, прижимая к боку сумку. И все казалось — догонит… Но в академию я входила сама, едва успев вбежать в закрывающуюся на ночь дверь.

* * *

Три часа ночи. Тишина. Дневник с застежкой в форме скалящегося волка. Перо. Чаронометр. Кружка с крепким кофе.

Приступим.

Придвинул к себе дневник наблюдений, сделал очередную запись.

Выпил кофе. Отставил кружку. И приложил измеритель к руке.

Почти семьдесят.