Я сделала вид, что не услышала ее.

– Я хочу уметь пробиваться с боем, а не тупо ждать, пока кто-то меня спасет.

Я повернулась к Ризу и встала в своей любимой еще со смертных времен позе – скрестив руки на груди.

– Ну что? Убедился в моих способностях?

Он взял кольцо, кивнув в знак благодарности:

– Это кольцо моей матери.

Можно подумать, происхождение кольца все объясняло и оправдывало!

– Как тебя угораздило его потерять? – хмуро спросила я.

– Я не терял. Мать дала мне его… в качестве амулета. Потом, когда я вырос, забрала обратно и передала на хранение Ткачихе.

– Зачем?

– Чтобы не проспорил его или не проиграл.

Такие объяснения годились для малолетней дурочки. Наверняка причина была иной, но я сейчас не желала доискиваться правды. Я хотела вымыться в горячей воде. И еще мне хотелось остаться одной. Оба желания были настолько сильными, что у меня подгибались колени.

Я даже не взглянула на Риза, когда он схватил меня за руку, расправил крылья и мы опять вылетели в окно и снова упали камнем, от чего заходилось сердце… Потом Риз совершил переброс в мою комнату. Из приоткрытой двери купальни выплывали клубы пара. Преодолевая усталость, я поплелась туда и вдруг услышала:

– А как насчет совершенствования других твоих дарований?

Пар заслонял лицо Риза. Я так хотела забраться в воду, что мне было уже все равно, уйдет он или останется.

– Мы порвем друг друга в клочья, этим все и кончится, – сказала я.

– Обязательно порвем, – согласился он, прислоняясь к дверному косяку. – Зато сколько удовольствия получим. Можешь отныне считать наши упражнения обязательной частью твоей работы со мной.

Легкий кивок.

– Попробуй-ка сейчас проникнуть сквозь мои заслоны.

Я знала, о каких заслонах речь, но решила отказаться:

– Слушай, я невероятно устала. И вода остынет.

– Обещаю: я нагрею ее за считаные мгновения. Или, если поработаешь со своими способностями, ты и сама это сделаешь.

Я нахмурилась. Потом сделала шаг в его сторону, второй. Риз отступал. Воспоминания о топленом сале жертв Ткачихи и их волосах были еще слишком острыми. Равно как и сознание, что бо́льшая часть приключений случилась по его вине.

Я выдержала его взгляд, это подмигивание фиолетовых глаз.

– Ты же все чувствуешь, – сказал Риз.

Его голос звучал вкрадчиво и тихо, почти заглушаемый бульканьем воды и щебетанием птиц в саду.

– Сила, что бурлит внутри тебя, нашептывает тебе на ушко.

– И что с того?

Он пожал плечами:

– Удивительно, как это Ианта не располосовала тебя на алтаре, чтобы поглазеть на диковинную силу.

– Чем тебе так досадила Ианта?

– Я все больше убеждаюсь, что нынешние верховные жрицы – полная противоположность тому, кем они когда-то были и обещали быть. Ианта среди них – хуже всех.

От этих слов у меня свело живот.

– Почему ты так говоришь?

– А ты пройди сквозь мои заслоны, и я покажу.

Теперь понятно, что вызвало такой поворот в разговоре. Мне бросили наживку.

Выдерживая его взгляд, я все же попалась на собственном любопытстве. Я вообразила связующую нить между нами чем-то вроде косы, сплетенной из света. Только на другом конце этой косы меня ждал заслон. Черный, крепкий, непреодолимый. Попробуй войди. Но ведь входила же я до этого… Как мне удавалось?

– На сегодня с меня хватит испытаний, – вздохнула я.

Риз подошел почти вплотную:

– Верховные жрицы окопались преимущественно при Дворах зари, дня и зимы. Там их позиции настолько прочны, что их шпионы наводняют все слои. Добавь к этому неистовых последователей и по большей части последовательниц. За пятьдесят минувших лет верховные жрицы почти не пострадали. Они попрятались неведомо куда. Теперь повылезли. Я бы не удивился, если бы своим новым оплотом Ианта избрала Двор весны.

– И ты намерен мне рассказать, что все они – злодейки с черными сердцами?

– Почему же все? Некоторые – да. Но есть вполне мудрые, бескорыстные и сострадательные жрицы. Однако есть и такие, кто уверился в собственной праведности… Впрочем, эти всегда казались мне наиболее опасными.

– А Ианта?

Он лукаво посмотрел на меня.

Конечно же, он просто так не расскажет. Он размахивал перед моим носом сведениями об Ианте, как куском мяса.

И я поймалась. Без размышлений, не подготовившись, я отправила поток силы по связующей нити… И заскулила от боли, когда поток наткнулся на его заслоны и покатился обратно. Мне казалось, что я ударила по камню и ушибла кулак.

Риз усмехнулся. Его глаза вспыхнули.

– Ужасно небрежно, но попытка восхищает.

Я тяжело дышала, злясь на свою глупость. Но Риз сказал:

– В награду за твою попытку…

Он взял мою ладонь в свои. Связующая нить туго натянулась. Сила внутри меня снова заметалась по телу. Потом…

Перед глазами потемнело. Я вдруг очень остро почувствовала его, остающегося по другую сторону умственного заслона. Заслон ощущался как каменная глыба, черный и невероятно прочный. Заслон, создававшийся в течение пяти столетий, наполненных ненавистью, гонениями и угрозами. Я мысленно провела рукой по этой стене.

От моего прикосновения стена превратилась в горную кошку, с мурлыканьем выгнувшую спину. Прежняя защита ослабла.

Ризанд открыл мне свой разум. Точнее, приоткрыл. Наверное, допустил не дальше передней, показав то, что мне позволительно видеть.

Спальня, стены которой вырезаны из обсидиана. Громадная кровать с матово-черными простынями. На такой кровати может спать тот, у кого есть крылья.

Но на кровати лежала совершенно голая Ианта.

Я отпрянула, понимая, что Ризанд передает мне сцены из прошлого. Но Ианта оказалась в его постели, при его подземном дворе. Она лежала, выставив большие, полные груди.

– Это еще не все.

Голос Риза донесся издалека. Мой разум ударился о другую сторону заслона, и я почувствовала, что заперта внутри его разума.

– Ты заставил меня ждать, – с томной капризностью произнесла Ианта.

В мою спину уткнулась твердая поверхность, украшенная резьбой. Не в мою. В спину Ризанда. Он прислонился к двери спальни.

– Убирайся, – бросил он Ианте.

Ианта надула губы, затем согнула одну ногу в колене и развела ноги шире.

– Я же вижу, верховный правитель, как ты смотришь на меня.