— Я… я… я не знаю, что со мной стряслось. Я просто не мог сдержаться! Я не мог не касаться её… тетя Маргарет, я схожу с ума?

Син выглядел столь беспомощным, что сердце леди Маргарет едва не дрогнуло. Но она лишь холодно расхохоталась, отчего несколько мопсов вскочили на ноги и зарычали.

— Господи, да нет же! Наоборот, ты, кажется, почти пришел в себя. Ты влюблен, мой мальчик! Да, ты потерял голову, но не сошел с ума — это совершенно разные вещи!

— Ума не приложу, как это случилось…

— А этого никогда никто не понимает. Даже при куда более благоприятных обстоятельствах любовь приходит нежданно, ошеломляет и переворачивает всё с ног на голову.

Син упал в кресло и закрыл глаза.

— И что мне теперь делать? Взнуздать белоснежного коня, вломиться в ее дом, перекинуть ее через седло и увезти?

Леди Маргарет забарабанила пальцами по подлокотнику.

— Не думаю, что это придется по нраву мисс Бальфур. Она производит впечатление девушки практичной. И вряд ли ей понравится, если ты бросишь ее поперек седла.

— Сдается, ты права, тетушка…

Повисло тягостное молчание. Но вот герцогиня встрепенулась, и в глазах ее загорелся знакомый огонек.

— Син! Что если мне удастся уговорить Роуз быть на моем Зимнем Балу? Там ты смог бы с нею поговорить…

— Думаешь, у тебя это получится?

— Я могу попытаться. — Герцогиня опустила собачку на пол, остальные мопсики тотчас проснулись и стали сладко потягиваться. — Но пока я буду делать своё дело, будь так любезен делать своё! Я жду от тебя безупречного поведения, достойного принца крови! Объясню подробнее: забудь свою идиотскую гордость и скажи девочке всё начистоту. Но умоляю: обойдись без всяких дурацких «я должен» и «я обязан»! Пора поставить в этой истории точку. Шесть лет — немалый срок…

Син глядел на нее непонимающе:

— Ты полагаешь, что я люблю Роуз вот уже шесть лет?

— Уж я-то по крайней мере в этом совершенно уверена. Так что пойди-ка отдохни, дорогой — и ради Господа Бога, сбрей эту отвратительную щетину!

Син поскреб ногтями подбородок — раздался не слишком изысканный звук, и молодой человек невольно рассмеялся.

— С тобой я всегда чувствую себя пятилетним карапузом!

— Но ведь ты и ведешь себя соответственно: бросаешь бедняжку в речку, гоняешься за нею верхом по всему герцогству, пускаешь ее вплавь по озеру в лодке, пытаешься подстрелить из лука…

— Ну, подстрелили-то как раз меня…

— Я удивляюсь, как это ты еще не вылил ей на голову чернильницу! Настала пора взрослеть, дорогой, как бы больно это ни было…

— Я готов! — горячо воскликнув Син, удивляясь тому, что едкие слова тетушки ничуть его не разозлили.

— Как и все мы. Твоя бабушка — та просто счастлива будет! А теперь, с твоего разрешения пойду-ка я спать, иначе утром буду выглядеть отвратительно. Вот-вот вернется герцог, и я не могу этого допустить. К тому же мне надо предпринять кое-какие шаги — если мы хотим через два дня видеть мисс Бальфур на Балу.

— Я твой вечный должник, тетя Маргарет.

— Назови свою первую дочку в честь меня — и долг будет прощен. Никогда не мечтала иметь тезку, но поскольку это наверняка взбесит твою бабушку, то я буду в восторге! — Герцогиня лукаво подмигнула племяннику. — Умойся и ступай в постель, безобразник! Через два дня жду тебя на балу. Изволь быть к восьми вечера, и ни минутой позже!

И Син улыбнулся, впервые за двое суток.

Из дневника герцогини Роксборо

Оказывается, быть крестной сколь забавно, столь и утомительно. Честно сознаюсь: у меня получается весьма недурно…

— Роуз, да перестань ты, наконец!

Изумленная раздражением, звучащим в голосе сестры, Роуз подняла глаза от шитья. Сестры штопали одежду, сидя в бывшей детской — столь крошечную комнатку легко было обогреть, не разоряясь на угле.

— Что перестань? — недоуменно спросила Роуз.

— Да вот это! — И сестра изобразила тяжкий вздох, полный скорби.

Щеки Роуз вспыхнули:

— Прости. Я просто этого не замечаю…

— Ты вздыхаешь не переставая с тех пор, как вернулась от крестной! Вздыхаешь и молчишь. Прошу, расскажи мне, что стряслось?

— Я уже обо всём вам рассказала.

— Нет, не обо всём! Мы с Лили волнуемся за тебя. Даже папа заметил, как ты переменилась, а уж он обычно вообще ничего не замечает.

— Я просто устала. Все эти обеды, катание на лодках и верхом, стрельба из лука, скачки в ночи…

И всё время рядом был Син.

Роуз низко склонилась над шитьем, чтобы Далия не заметила ее слез.

Вдруг снаружи донесся отчаянный визг. Роуз и Далия вздрогнули и распахнули оконные створки. Посреди двора на одной ножке скакала Лили, вне себя от восторга. Далия высунулась из окна:

— Что стряслось?

— Здесь сундук! — крикнула Лили. — Вот тут, возле самых дверей! Кто-то принес его, пока я гуляла.

Роуз тоже выглянула во двор.

— Нет ли на нем адреса отправителя?

— Я не вижу… Но сундук куда больше тех, в которых папе присылают семена и саженцы. Ой, погоди… да тут записка, я ее и не заметила… — Лили отвязала от одной из ручек сундука маленький конверт, посмотрела на него и с изумлением подняла глаза на Роуз: — Это тебе…

— Что там такое? — Далия уставилась на сестру, широко раскрыв глаза.

— Да откуда я знаю? Ведь не я же себе его послала!

Далия высунулась по пояс из окна:

— Лили, мы в гостиную! Попроси кого-нибудь из конюхов втащить сундук в дом.

— Вот еще, стану я бегать за конюхами! Спускайтесь, мы втроем прекрасно справимся!

Далия и Роуз опрометью кинулись вниз по лестнице. Втроем они не без труда втащили сундук в гостиную и теперь смотрели на него, тяжело дыша и отдуваясь.

— Открывай его, Роуз! — торопила сестру Далия.

— Но у меня нет ключа…

Лили помахала перед носом сестер маленьким золотым ключиком:

— Он висел на шнурке рядом с запиской!

Склонившись над сундуком, Роуз вставила ключик в замочную скважину. Что могли ей прислать? И кто это сделал?

— Проклятие, он не поворачивается!

— Дай-ка я! — Лили плюхнулась на коленки и принялась, пыхтя, крутить ключ. Роуз отряхнула юбки. Наконец, Лили издала вопль торжества — ключик повернулся. Далия кинулась к сундуку, едва не сбив с ног Роуз. А Лили уже поднимала тяжелую крышку.

Привстав на цыпочки, Роуз через головы сестер пыталась хоть что-то рассмотреть.