Впервые за последние дни они переночевали под крышей постоялого двора, добротного, как и большинство подобных заведений, находящихся вдоль большаков. А утром их разбудил шум и гомон многочисленных голосов.

Локи, первым вышедший на улицу, только сдавленно охнул и опрометью бросился обратно. Корис, застыв перед окном, точно мраморное изваяние, даже не обернулся на заполошные крики юноши.

— Командир, там… там…

— Вижу, — глухо отозвался тот.

Окна постоялого двора выходили прямо на большак, и весь он, несмотря на ранний час, был полон людей. Кто на телегах, гружёных пожитками, кто с тяжело навьюченными лошадьми в поводу, а кто и вовсе без вещей. Мычали быки, ржали лошади, плакали уставшие и перепуганные дети, во весь голос рыдали младенцы…

От края до края простиралась людская река, текущая почему-то только в одну сторону. А над закатной чертой поднималось облако чёрного, горклого дыма.

— Что там случилось? — в изумлении вымолвил, наконец, Корис.

— Может, спросим? — неуверенно предложил Локи.

Переглянувшись, дриммеры отправились на улицу.

По сторонам от большака уже собралась приличная толпа деревенских зевак, почти каждый норовил ухватить кого-нибудь из бежан за рукав, недоумённо вопрошая, от чего они спасаются, но измученные, уставшие люди безразлично шли вперёд, не замечая никого вокруг.

— Да тут народу хватит, чтоб целый город с предместьями заселить, — изумлённо молвил Корис. — Это что ж, они из самого Орино бегут, что ли…

Договорить он не успел. Из задних рядов бежан раздались крики, пока ещё далёкие и скорее удивлённые, чем испуганные. Но с каждым мгновением они становились громче и ближе, люди, до этого понуро бредущие по большаку, вскидывали головы, оборачиваясь и изо всех сил вытягивая шеи вверх; равномерно-унылое движение толпы замедлилось. А сзади уже напирала другая толпа, вопящая, бегущая — и насмерть перепуганная.

Вдалеке громыхнуло — раз, другой, третий; взлетели в воздух фонтаны земли вперемешку с огнём и телами тех, кому не повезло оказаться слишком близко к концу человеческой реки. На долгое, очень долгое мгновение люди замерли, неверяще уставившись на творившееся позади. А затем побежали, все разом, забыв о полных имущества телегах и баулах, забыв о собственных домах и домочадцах, забыв о том, что впереди них точно такие же люди, но ещё не успевшие понять, что к чему.

Грозен, свиреп и неуправляем многорукий и многоногий зверь, порождённый ужасом людской толпы. Не глядя, мчится он вперёд, сшибая наземь несчастных, которым не повезло оказаться на его пути, втаптывая их в пыль своими тяжёлыми, безжалостными ногами. И жуткий, невыносимый многоголосый вопль раздаётся из его глотки, и вторят ему жалкие крики тех, кто пал его жертвой. Плачут, захлёбываясь слезами, вырванные из рук матерей младенцы, голосят потерявшие детей женщины, орут, срывая голос, крепкие мужики, чьи спины бесконечным камнепадом избивают чужие стопы. Ржут лошади, мычат быки, лают и воют собаки. А люди мчатся и мчатся, не разбирая дороги, и лица их перекошены, а глаза полны невообразимым отчаянием.

Широкая дорога уже не может вместить в себя человеческую реку, и волны её захлёстывают берега, растекаясь ручейками меж окрестных, враз опустевших домов; ручьи на глазах превращаются в бурные горные потоки. Люди бегут, не разбирая дороги. А сзади непрерывно грохочет, и взметаются ввысь новые фонтаны из земли и тел.

Дриммеров враз захватил, закрутил, пытаясь разлучить, человеческий водоворот. Сопротивляться ему было невозможно, и Корис первым сориентировался, что делать.

— Бежим! Скорее! — крикнул он. — Не то затопчут!

— Куда? — откуда-то из толпы откликнулся невысокий Локи.

— Куда все! — рявкнул командир. — Меж домов давай, к окраине! Там вырвемся!

Чудом не потеряв друг друга из виду, дриммеры, влекомые толпой, кинулись вперёд. Но всё ближе грохотали взрывы, всё страшнее и обречённее кричали сзади.

— Смотри! — крикнул Локи и вытянул руку, показывая на одиноко возвышавшийся в стороне от деревни невысокий амбар с соломенной крышей.

— Туда! — не стал раздумывать Корис и с силой заработал локтями, расталкивая людей. Домчавшись до здания, он присел. Локи, поняв всё с одного взгляда, с разбегу взобрался командиру на плечи, вскарабкался наверх, ухватившись за стропила, протянул руку, помогая влезть Корису, и в тот же миг стены амбара обняла, обхватила своими волнами человеческая река. Кто-то попытался было взобраться следом — и был тут же сбит, сброшен куда-то под ноги, и крик его, едва слышный сквозь вопли толпы, тотчас оборвался.

— Да что же это делается? — в шоке повторял и повторял Локи, обеими руками схватившись за голову, а Корис тем временем с остервенением выдирал из приютившей их крыши пучки соломы.

Взрывы приближались, уже заметно стало, что земляные фонтаны появляются вовсе не из ниоткуда, каждому предшествует громовой раскат и длинная, извилистая плеть молнии, бьющая почему-то снизу, от земли, и лишь затем, точно отражённая небесами, падающая вниз. Вскоре, несмотря на дым и поднятую сотнями и тысячами ног пыль стало видно и тех, кто, не спеша, но и не медля, шёл следом.

Правильным, крепко сбитым строем, ощетинившись частоколом не то пик, не то трезубцев — издалека было не разобрать, — на пятки улепётывающей толпе наступали воины в отливающих зеленью бронзовых доспехах. За первой шеренгой, отстав шагов на пять, следовала вторая, но составляли её не закованные в броню пикинеры, не стрелки и даже не маги. Закутанные с ног до головы в чёрные одежды фигуры несли перед собой жезлы с локоть длиной, увенчанные гротескной растопыренной ладонью. Держали они их строго вертикально, на вытянутых до предела руках, и с концов этих жезлов то и дело всплывали, плюясь искрами, бело-голубые шары; поднявшись, они растягивались, ярко вспыхивали — и взвивались ввысь извивами тех самых молний.

— К-командир, как думаешь, может, м-мимо п-пройдут? — слегка постукивая зубами, подал голос Локи.

— Пройдут, если схорониться успеем, — сквозь зубы процедил Корис, его, как и юношу, била крупная дрожь, но он, как мог, старался её сдержать. — А ну скорее, сюда.

Перед Корисом зияла дыра, в тёмном её зеве виднелись стропила, земляной пол и какие-то перегородки — на поверку амбар оказался хлевом, а не зернохранилищем.

— На стропила ложись.

Дождавшись, пока юноша устроится на деревянной балке, Корис присел рядом и загрёб рукой выдранные пуки соломы, прикрываясь сверху. И замер, едва не забывая дышать.

…Сидели они так неведомо сколько. Давно уж затихли вдалеке крики и взрывы, а дриммеры никак не могли унять дрожи и заставить себя вылезти из убежища. Наконец, Корис решился.

— Всё, спускаемся, — объявил он. — И уходим отсюда как можно скорее.

— Куда? — пошевелился Локи.

— Не знаю! Куда-нибудь! — сердито бросил командир. — Только бы подальше от этих вот… повелителей молний.