Помощник не уходил, плавно, чтоб не обеспокоить, переминаясь с ноги на ногу у стола.

— Что-то еще? — подняв на него глаза, спросил шеф разведки.

— Да вот мелкая, не заслуживающая внимания неприятность…

— И все же что?

— Анонимка.

— На кого? На меня?

— Ну что вы?! На одного сотрудника информационно-аналитического отдела.

— Давайте, я посмотрю. И не забудьте собрать замов через полчаса.

Помощник наклонил голову в знак того, что распоряжение понял, и тихо вышел.

Анонимное послание помощник оставил на столе.

Шеф разведки взял простой белый конверт, на котором не было почтовых обозначений и марок. Обычный чистый конверт, применяемый в делопроизводстве. На нем при помощи пишущей машинки просто и конкретно указано, кому письмо адресовано: «Начальнику Службы внешней разведки РФ».

Он вскрыл конверт, вынул из него сложенный вчетверо белый лист бумаги. Текст, как и на конверте, напечатан на машинке. Хозяин на глаз сравнил буквы на конверте и листе. По всей видимости, машинка одна и та же.

Что ж, посмотрим, на кого клепает наш Павлик Морозов, подумал шеф. Он пришел в разведку на демократической, перестроечной волне, поэтому образ пионера-стукача в унисон со всеми считал порочным.

«Уважаемый Господин начальник СВР…»

Так начиналось письмо, и шеф поморщился. При всех политических веяниях во внешней разведке работники обращались друг к другу по старинке — «товарищ». К тому же и сам начальник употреблял именно это слово большую половину своей сознательной жизни. Оттого вольно или невольно шеф решил, что автор анонимки либо играет в современного, либо вкладывает в слово «господин» иронический смысл.

«…Вынужден обратиться напрямую к Вам, так как, отправленное по команде, это письмо вряд ли до вас дойдет, затеряется под любым благовидным предлогом.

Считаю своим долгом сообщить, что меня настораживает то, как относится к своим обязанностям и ценностным ориентациям российского разведчика работник информационно-аналитического отдела СВР Андриевский Юрий Владимирович.

В свое время мы учились с ним в одном отделении разведывательной школы № 101, жили в одном общежитии, бегали под «наружкой» по улицам, закладывали во дворах учебные тайники. В то время ни в теории, ни в практике усердием и большими способностями Юрий не отличался. Но имел и имеет приятную внешность, хорошо подвешенный язык, что делает его непревзойденным мастером налаживания личных контактов.

После окончания школы Андриевский некоторое время работал курьером в Англии под дипломатической крышей. Здесь тоже звезд с неба не хватал, а однажды даже был арестован полицией за дебош в баре. Но зато в Лондоне у него произошла встреча с Леокадией Пермитиной, дочерью Вашего заместителя Пермитина Э. Г. Вскоре молодые люди поженились. После этого ранее неторопливая карьера Юрия Андриевского делает крутой вираж. Как человека глубокого аналитического ума его переводят в информаторы, и он по-прежнему продолжает ничего не делать. Достаточно вялое участие в подготовке договоров с разведками некоторых арабских стран и стран Азии вряд ли свидетельствует о том, что информационно-аналитический отдел приобрел ценного сотрудника.

К тому же на службе Андриевский бывает через день. Чем занимается в другое время — неизвестно. Вполне возможно, что подрабатывает в какой-нибудь фирме. Несколько раньше его видели в компании с валютной проституткой по кличке Мина. Прошу проверить, что я не свожу личные счеты и не хочу таким образом проложить себе дорогу к должности. Просто считаю, что в наше тяжелое время в разведке должны работать профессионалы и чистоплотные люди. Не требую немедленной кары. Можете устроить проверку, аттестацию — все, что будет способствовать раскрытию талантов и способностей Андриевского. Если таковые найдутся, я публично принесу Юрию Владимировичу извинения».

Никакой подписи под письмом не было.

5

Шеф Службы внешней разведки взглянул на часы — до сбора заместителей оставалось еще около пятнадцати минут. Можно успеть поговорить с Пермитиным. А Юрия, зятька, оставим на потом.

Селекторная связь быстро соединила его с искомым абонентом.

— Эдуард Геннадиевич, ты свободен?

— Относительно.

— Зайди ко мне ненадолго, есть деликатный вопрос.

— Слушаюсь! — по-военному ответил Пермитин.

Эдуард Пермитин, невысокий, желчный, носатый и невероятно амбициозный мужчина лет пятидесяти пяти, вошел в кабинет начальника через минуту и доложил с порога:

— Прибыл по вашему распоряжению!

— Да ну тебя, Эдуард! — немного испуганно, но дружелюбно ответил начальник. — У нас не бурса, во-первых. Во-вторых, я не приказывал, а просил зайти, так что можешь не подчиниться и уйти.

— Я предполагал, что мы будем разговаривать о положении дел у нелегалов, а в этом вопросе, хочешь не хочешь, надо быть строгим.

— Об этом чуть позже. Сейчас вопрос личного плана, почти интимного.

Хозяин протянул Пермитину анонимное письмо.

— Вот почитай пока…

Пермитин взял бумагу и принялся читать. У него была снайперская дальнозоркость, поэтому лист он держал несколько на отлете, почти вытянув руку.

Поэтому же шеф мог исподтишка наблюдать за изменениями, которые, возможно, будут по мере чтения видны на худощавом, нервном лице заместителя. Хозяин не впервые сидел в руководящем кресле и знал известный со времен средневековой Англии постулат: королей убивают не враги, а придворные. Пермитин был одним из придворных, причем самый неуязвимый на тот случай, если Президенту или его советчикам вздумается менять команду капитанов на этом некогда престижном корабле. Теперь не то. Разведку, контрразведку, Министерство внутренних дел и прокуратуру политики используют в политических же целях. А так как слово «использовать» имеет и некий бордельный оттенок, то и отношение к силовым структурам не как к опоре державы, а как к дубинкам, которыми можно пользоваться в своих интересах по очереди или по принципу — кто первый схватил и держит.

Нынешний шеф был ставленником Президента, поэтому стремился поддерживать контакты с ним и его командой. Но беда в том, что Президент менял фигуры в команде с капризностью китайского мандарина. И если даже допустить, что все фигуранты нынешней политики, и опальные, и обласканные, являются честными патриотами России, то уже из-за одной разницы в позициях и подходах к реформам корабль державы будет раскачиваться, пока не опрокинется.

Кризис года — Чечня. Разведка получала сообщения о том, что на Западе, конечно, озабочены положением дел, считают кризис внутренним делом России, но одновременно и немного довольны. Страна, как тот подслеповатый, измотанный, больной конь, снова съехала с борозды в чужие овсы.

Назревающая война сожрет уйму денег, и опять Москва пойдет с протянутой рукой, а Запад будет поджимать губы и говорить о том, что цели Москвы могут, конечно, вызывать понимание западных политических партнеров, но методы заставляют инвесторов быть осторожными. Шеф разведки был убежден, что при всех политических альянсах цель Запада остается неизменной: не дать России подняться экономически. Им но горло хватает изматывающего состязания со странами Юго-Восточной Азии, а если еще и дремлющего монстра выпустить на большой рынок?.. У них хорошая память, они помнят, несмотря на две кровопролитнейшие войны, как в начале века российские производители вышибали западных конкурентов со многих позиций. Повторения этого они не хотят и не допустят. В свое время Россия, возможно, уступала им в комфортности жизни, насыщенности товарами и услугами, но по части вооружений не уступала ни в чем, а по некоторым показателям и превосходила. Взять хотя бы такую мелочь, как разработки подводного огнестрельного оружия. Конечно, гонка вооружения — палка о двух концах. Постоянная угроза со стороны СССР научила западную экономику работать быстро и очень эффективно, там нельзя было заставлять граждан потуже затянуть пояса и жить всю жизнь в коммуналке и нельзя было также допустить нарушения паритета военных сил. Может, прав был Леонид Шебаршин, бывший начальник Первого Главного управления КГБ, когда писал, что цель разоружения — оставить русским оружие, пригодное только для гражданской войны?..