— Скажем так, мы совершенно случайно встретились много лет спустя, — после некоторой паузы сказал Березников.

— И он желает по некоторым причинам вас убрать.

— Да.

— А чем, собственно, занимается Мурадов?

— Переправляет из России на Запад антиквариат. Я в этом ему способствую и имею от этого кое-какую прибыль.

— Кое-какая прибыль измеряется тысячами долларов?

Морьентес как-то снисходительно посмотрел на Ларису.

— Десятками тысяч, — после паузы коротко сказал он.

— И все было нормально, пока вы не оставили запись в краеведческом музее? Ошибка резидента? — настал черед снисходительно смотреть Ларисе.

— Меня трудно назвать резидентом. Я занимаюсь только своими делами — по крайней мере, в последнее время… Но то, что ошибка была, — это несомненно. Я засветился… И тем самым я стал опасен для многих людей.

— Зачем вы упорно искали встречи с Андреем?

— Дело в деньгах, которые я скопил, когда жил на Западе. Конечно, часть из них я оставлю своей молодой жене. Но это будут деньги, брошенные на ветер — она выйдет замуж и вообще будет жить в свое удовольствие. А деньги для меня имеют особую ценность. Они должны прирастать, должна идти прибыль. Это значит, что они должны остаться в семье.

— А что для вас семья?

— Старший сын моей дочери Андрей, — сухо ответил Березников.

— Вы считаете, что он потратит деньги так, что от них будет прибыль?

— По крайней мере я могу надеяться на это. Кто, если не он?

— А Денис?

— Денис-нарцисс думает только о своей внешности. — На лице Березникова появилось смешанное выражение жалости и презрения. — Он не может жить ради чего-то, кроме себя самого. И вообще, если выражаться по-русски, он — расп. дяй! Извиняюсь за ненормативную лексику, конечно… У него нет страсти к этой жизни, которая тем ярче, чем больше у тебя денег.

— Иными словами, вы предложили Андрею наследство?

— Да, совершенно верно.

— И он согласился?

— Кто же откажется от таких денег?! За такие деньги жены мужей травят… — По лицу бывшего дипломата пробежала усмешка.

— У вас был негативный опыт? — тут же спросила Лариса.

— Пока нет… Но… Лариса, скажите мне, вы действительно не работаете на органы?

— Нет, — покачала она головой.

— Скорее всего, я задаю этот вопрос просто для собственного успокоения. По вам заметно, что вы не работаете в этих структурах. Кстати, нет ли у вас проблем с законом? Вы ведь бизнес-леди, у вас их не может не быть.

— Есть, но все они мелкие, легко решаемые. А вот у вас могут быть покрупнее…

— Мне нужно уехать из этой страны… Я вообще приехал сюда после довольно долгих раздумий. Меня соблазнили деньги, которые предложил мне Мурадов.

— Как он с вами связался?

— Я уже говорил вам, что мы встретились случайно, в Мадриде. Я и не знал, что он теперь возглавляет Общество российско-испанской дружбы. Он меня узнал и после часа общения предложил мне выгодное дело.

— Он совершенно не удивился, когда увидел вас живым и невредимым?

— По-моему, этот человек вообще ничему не удивляется. Для него главное — дело. Он почти начисто лишен каких-либо чувств.

— А вы — нет, потому и пошли в краеведческий музей? — пристально посмотрела Лариса на своего собеседника.

— Я родился в этом городе и захотел оставить там последнее упоминание о себе.

— Короче, наследить… Причем так, что потом пришлось убить Гаева? — Да не убивал я Гаева! И Колобродова не убивал! Я всегда предоставляю это профессионалам.

— Например, Мурадову и его ребятам?

Морьентес ничего не ответил, лишь посмотрел куда-то в сторону.

— Прекрасная кухня здесь, не правда ли? — спросил он, опрокидывая рюмку «Финляндии».

Бутылка стояла рядом, вся запотевшая, сильно охлажденная.

— Мне все-таки не дают покоя убийства Гаева и Колобродова, — упрямо сказала Лариса. — Кто-то должен понести за это ответственность.

— Пускай несет Мурадов. А я завтра улетаю из этой бандитской страны.

— А вы не боитесь, что вас подкараулят где-нибудь в аэропорту?

— Эти опасения вполне резонны, — серьезно сказал Морьентес.

— Вы что-то повезете с собой?

— Только личные вещи…

— Вы говорили, что вам необходимо встретиться с Андреем.

— Да. Причем лучше это сделать сегодня. Или, в крайнем случае, завтра утром.

Морьентес посмотрел на часы и решительно сказал:

— Надо идти звонить.

— Нет ничего проще, — сказал Лариса и вытащила из сумочки сотовый телефон.

— Лучше из автомата, — сказал Березников и встал из-за стола. — Я, кажется, принял сейчас верное решение.

Лариса и Березников вышли из кабинки ресторана, прошли в вестибюль отеля и направились к телефонам-автоматам. Сначала Морьентес позвонил своему внуку.

— Алло, Андрей, не клади трубку! Мне нужно с тобой встретиться… Да, лучше сейчас.

Березников, закончив разговор, повернулся к Ларисе и сказал:

— Через час у нотариальной конторы около Белорусского вокзала. Но мне предстоит еще один разговор, очень трудный.

— С Мурадовым?

— Да.

И Березников снова начал набирать номер телефона. Лариса стояла рядом и никуда не собиралась уходить.

— Отойдите, пожалуйста, — попросил ее Березников.

И еще немного погодя:

— Отойдите, это конфиденциальный разговор.

Ларисе ничего не оставалось делать, как оставить Березникова наедине с телефонной трубкой и Мурадовым на том конце провода.

Через две минуты он подошел к Ларисе, которая нервно прогуливалась по вестибюлю, и сказал:

— Пора ехать. Если хотите, вы можете присутствовать.

— Николай Анатольевич, остается вопрос о том, кто ответит за смерти Колобродова и Гаева, — упрямо повторила Лариса.

— Я же сказал вам, что принял важное решение. О его сути вы узнаете завтра утром, — отрезал Березников. — А что касается убийства Колобродова, то я сам заинтересован в том, чтобы были наказаны виновные, поскольку подозревается мой внук.

Через пять минут они уже сидели в такси, которое везло их к месту встречи с Андреем.

* * *

Андрей Стальцев прибыл к месту встречи не один. Рядом с ним была крашеная рыжеволосая девушка высокого роста. Она была одета в коричневую короткую юбку и белую элегантную блузку. Ансамбль завершали босоножки на высоченных каблуках.