Но теперь, спустя много лет, вновь перечитывая его, я вижу, что оно только кажется высокомерным, а в действительности в нем нет ничего, кроме застенчивой нежности, доброжелательства и самого искреннего, сердечного расположения к автору этих строк.

Борис Козлов

(1928–1991)

Особое задание

Коля Северцев, советский разведчик, получивший особое задание, вошел в приемную шефа рейхсканцелярии. Адъютант изумленно поднял брови:

— Колька? Друг! Ты как здесь оказался? — и стиснул Северцева в объятиях.

Друзья уселись на диван и, перебивая друг друга, рассказали о последних новостях там, в центре, и здесь, в логове.

— А я, Миша, — сказал Северцев, допив восьмую чашку эрзац-кофе, — прибыл к тебе по делу. Мне легализоваться надо. Помоги, брат.

Адъютант вздохнул и тоскливо уставился в окно на серые готические крыши.

— Трудная задача, — произнес он. — Куда же тебя пристрою? Все места уже заполнены, а новых штатов вермахт не дает. Ставили вопрос, писали, но пока безрезультатно. Просто не знаю, что и предпринять… Разве к Олегу Петровичу попробовать? Ты помнишь Олега Петровича? На восьмом этаже сидел у нас? Теперь он в министерстве авиации руководит… — Адъютант снял трубку телефона, вызвал нужный номер и попросил оберштурмбаннфюрера Брюннера.

— Алло, Брюннер? — спросил адъютант в прижатую ладонью трубку. — Это ты, Олег? Это я звоню, привет. Вот какое дело, Олег Петрович. Тут Северцева прислали в командировку, помоги парню устроиться. Найди ему какую-нибудь должностишку у себя, а то уже всюду переполненно… Тоже некуда? Жаль. Поговори с Герингом, он тебе не откажет. Ну, поимей в виду, если что…

Адъютант посмотрел на приунывшего Северцева и стал звонить в генштаб генералу Аксельштоку, которого близкие называли просто Аксеновым. Адъютант долго объяснял ему важность задачи, ссылался на указание центра, но Аксельшток был неумолим и, со своей стороны, ссылался на переполненные штаты. Адъютант пригрозил генералу строгачом по возвращении и в сердцах бросил трубку.

— Куда мне тебя сунуть? — спросил он Северцева. — Ну скажи, куда? В столице все забито нашими ребятами. Вынуждены освобождать некоторые места для противника, а то просто неловко получается. На прошлой неделе Шмидт (помнишь Кузнецова?) достал секретный план наступления, а вышел скандал. Оказывается, его наши приготовили для дезинформации. Работать стало очень трудно, Коля.

— Как же быть? — вздохнул Северцев. — Ведь у меня командировка.

— Понимаю. Но посуди сам: я у себя недавно пятерых уволил по сокращению штатов. Куда же мне тебя пристроить? Впрочем!.. — Адъютант радостно хлопнул коллегу по плечу. — Мы вот что сделаем с тобой: подавайся ты, брат, на фронт, а? Там посвободней.

Северцев согласился, и друзья взялись разрабатывать конкретный план действий.

— Тут дело простое, — сказал адъютант. — Завтра наши ребята должны утверждать в ихней ставке план их летнего наступления. Копию повезет на фронт фельдъегерь Васька Гришин. Помнишь? Так вот, он заболел. У него катар верхних дыхательных путей. Будь другом, возьми пакет и свези его в дивизию, где начштаба Фогельман. Это Соловьев, ты его знаешь. Ему и передашь.

На следующее утро Северцев уже летел на Восточный фронт с пакетом в портфеле. В центр ушла шифровка с сообщением, что агент номер 01366/5274 приступил к работе. А повеселевший адъютант Миша сел выписывать одному фельдмаршалу командировку в далекий город Винницу, где должна была состояться его встреча с фюрером.

Павел Хмара

(р. 1929)

Николай БУКИН

И вот стою я, Колька Букин,

У Букингемского дворца.

.

Ты дорога, страна Шекспира,

Но не хочу, да и не спец,

Свою московскую квартиру

Менять на лондонский дворец.

По Пикадилли вы ходили?

А я так из последних сил

По этой самой Пикадилли.

Как по Кропоткинской, ходил.

Глядел направо и налево,

Все подмечал, все изучал…

Я там живую королеву

собственноручно повстречал!

И королева, между прочим,

Сказала мне, хоть я не спец,

Что за московскую жилплощадь

Она отдаст любой дворец.

А мне зачем такие штуки?

Но любопытству нет конца!

И вот стою я, Колька Букин,

У Букингемского дворца.

Район хороший: сад, ограда.

Гвардейцы отдают вам честь!..

Здесь все, что человеку надо

И даже что не надо, есть!

Хотел уж было согласиться,

Да совесть начала терзать:

Ведь я приехал за границу.

Чтоб по Арбату поскучать!

Прости-прощай, страна Шекспира,

Не надо Букину дворца:

Нам, москвичам нужна квартира

Внутри Садового кольца!

Анатолий ПОПЕРЕЧНЫЙ

Бровада

А только вижу бровей разлет.

Как взмах топора пред убийством быка.

.

…бровь, как нож…

.

Все молнии в бровях моих воскресли…

.

Рыбацкий нож, моя кривая бровь!»

.

Я раб бровей, их крутокрылой прихоти…

Пусть обвинят меня в субъективизме

Я повторяться: буду вновь и вновь:

Нет органа важнее в организме,

Чем полукругом выгнутая бровь!

Нужны мне брови не для украшенья:,

Без них писатель — как без рук, без ног.

Я без бровей не только что лишенья: —

И радости бы вынести не смог.

Мне бровь нужнее, чем рога корове!

Она мой меч в «Невидимых боях»!

Мне плохо — я заламываю брови,

А выпью — приползаю на бровях!

Бровями я: люблю, смеюсь, рыдаю.

И многими замечено не раз,

Что, целясь в глаз, я: часто попадаю

Скорее в бровь противнику, чем в глаз,

Когда я счастлив — бровь держу подковкой,

Когда сержусь — ножом или стрелой.

Киногерой товарищ Ваня: Бровкин —

Мой самый почитаемый герой.

А в