«Подтвердилась древняя истина, что корабли не могут бороться против фортов», — написал он позднее. Нельсон говорил, что 6-пушечная батарея может сражаться против 100-пушечного линейного корабля. Бальфур на заседании комиссии, выяснявшей причины провала в Дарданеллах, еще в 1916 году сказал: «Если орудия корабля могут стрелять по форту с дистанции, на которой орудия форта не могут отвечать, тогда дуэль перестает быть неравной».

Эта истина еще неоднократно была подтверждена в годы войны. Однако в тот момент в это почему-то не верили и отправили линкоры в поход, заранее обреченный на провал. Уничтожение таких незаметных целей, как батареи, расположенные высоко на берегу, или «Ришелье», укрытый за волноломом, требовало идеальных погодных условий и высочайшего умения артиллеристов (или наличия радара). Но мы помним, что «Барэм» был отправлен на юг сразу, как только покинул верфь после модернизации. Система воздушной корректировки оказалась совершенно неэффективной. Все это, вместе с отвратительными погодными условиями, обрекло операцию на провал. (Кроме тумана, следует указать, что внутри башен главного калибра стояли невыносимая жара и духота.) Кроме того, политическое руководство так и не могло решить, как следует вести себя с французами, что тоже внесло вклад в унизительный провал. Как Сомервилл в Мерс-эль-Кебире и Норт в Гибралтаре, во время экспедиции к Дакару британские командиры продемонстрировали недостаточную агрессивность и недостаточную твердость. Как позднее заявил премьер-министр, у них просто не было внутреннего стержня.

Обратное путешествие линкоров было безрадостным. Хотя команда «Резолюшна» сумела удержать ситуацию под контролем, утром 26 сентября Каннингхэм все-таки приказал взять его на буксир. Вот таким образом линкоры поползли во Фритаун на скорости 7 узлов. 29 сентября без дальнейших происшествий они прибыли в порт. Здесь «Резолюшн» простоял 6 месяцев, пока его не отремонтировали в достаточной степени, чтобы он смог добраться до Англии.

В марте 1941 года он прибыл в Портсмут, где попал под воздушную атаку и получил новые повреждения. В следующем месяце он отбыл из Портсмута в Филадельфию для ремонта и модернизации, которые проводились в рамках программы Ленд-лиза. Кроме всего прочего, угол возвышения орудий двух носовых башен был увеличен до 30°. Вероятно, именно уроки Дакара подтолкнули сделать это[93]. Однако полученные повреждения вывели линкор из строя на целый год, и он вошел в состав флота лишь в сентябре 1941 года. «Барэм» быстро залатал мелкие пробоины и некоторое время провел в составе Соединения Н. После этого он пересек Средиземное море и присоединился к флоту адмирала сэра Эндрю Каннингхэма в Александрии. Его первые подвиги в составе Средиземноморского флота мы уже описывали, но линкору предстояли новые дела.

Нападение на Дакар имело и другие неприятные последствия, в частности, последовало «возмездие» со стороны Виши. 24 и 25 сентября Гибралтар подвергся мощным налетам французской авиации. В первом случае около 60 бомбардировщиков вылетели из Марокко и атаковали «Ринаун» — единственный тяжелый корабль, оставшийся в распоряжении адмирала Сомервилла. Адмирал глубоко переживал неудачу экспедиции, особенно потому, что ясно понимал: любые действия против французов являются совершенно ненужными и просто отвратительными. Однако именно на Сомервилла обрушился ответный удар. 2 бомбы разорвались у борта «Ринауна», правда, корабль повреждений не получил. Система ПВО Гибралтара показала свою неэффективность, и Сомервилл решил, что его кораблям будет гораздо безопаснее в море, где они будут иметь свободу маневра и смогут полагаться на свою зенитную артиллерию. «Ринаун» вышел северным фарватером, причем все его тяжелые зенитки вели жаркий огонь. Жители Гибралтара потом говорили, что это было потрясающее зрелище.

Соединение Сомервилла провело в море несколько дней в «бесплодном патрулировании», поэтому прилетевшие на следующий день бомбардировщики Виши обнаружили, что гавань практически пуста. 26 сентября налет провел 81 бомбардировщик в составе 3 волн. Было сброшено около 300 бомб и разрушено множество зданий, имелись жертвы среди гражданского населения. Однако портовые сооружения почти не пострадали, а зенитным огнем были сбиты 3 самолета. У внешнего волнолома был потоплен траулер «Стелла Сириус». Единственным военным кораблем в Гибралтаре в этот день был эсминец «Файрдрейк», орудия которого внесли свой вклад в отражение атаки. Моряки заявили, что сбили один из бомбардировщиков. 4 французских лидера предприняли вылазку, чтобы ночью 24/25 сентября атаковать британские эсминцы, патрулирующие в Гибралтарском проливе, но успеха не имели.

Соединение Н базировалось на Гибралтар, чтобы в полной мере использовать мобильность и гибкость, присущие морской мощи. Хотя действия Сомервилла в Средиземном море гораздо более известны, не следует забывать, что в это время в его зону ответственности входила и Восточная Атлантика. В Англии всерьез беспокоились, что «Жан Бар» и «Ришелье» могут попытаться прорваться обратно в Тулон, где вместе со «Страсбургом» превратятся в серьезную угрозу. Правительство решило помешать этому любыми средствами. В результате 26 и 27 сентября Соединение Н было отправлено в море на перехват «Ришелье», который и не думал покидать порта. В конце сентября «Ринаун» и «Барэм» повторили бессмысленный поход.

В конце концов проблема была решена дипломатическим путем. Черчилль написал Рузвельту: «Мы крайне обеспокоены сообщениями о намерении французского правительства перевести „Жан Бар“ и „Ришелье“ в Средиземное море для достройки. Трудно преувеличить потенциальную опасность этого, поэтому нельзя допустить, чтобы эти корабли перешли под контроль французов»[94]. Рузвельт разделял это мнение, и Соединенные Штаты оказали давление на правительство Виши, в результате чего линкоры остались в Африке еще на 2 года. Адмиралтейство почувствовало огромное облегчение. Проблема французских линкоров была решена исключительно вовремя, так как в это время в Германии начали понемногу оживать от спячки линкоры настоящего противника. Потенциальная угроза была готова превратиться в угрозу реальную.

В июле 1940 года командование германского флота выпустило меморандум, касающийся действий, которые флот должен предпринять, так как война близится к завершению. Такой вывод был несколько поспешным, но в этом документе, озаглавленном «Строительство послевоенного флота», подтверждалась вера флотского командования в линкоры. Хотя они до сих пор действовали не слишком удачно, в меморандуме говорилось: «Главным действующим лицом в войне против вражеского океанского судоходства является линейный корабль». Но пока приходилось сражаться тем, что имелось на руках. К октябрю, по сравнению с июлем, положение Германии значительно улучшилось, хотя по-прежнему лишь немногие корабли действительно могли выйти в море. Однако ремонт и оснащение остальных быстро двигались к завершению.