И все же еще одна собака нагоняла ее. Малфрида только и успела прижаться к развилке дерева, где располагался давно настроенный самострел. Бечева от спускового устройства уходила куда-то под снег, но Малфриде некогда было искать ее. Просто навела стрелу и сорвала петлю с крюка. Почти содрала кожу на пальцах от резкого щелчка тетивы, однако не промахнулась, и большая пегая собака рухнула, пронзенная, не успев и взвизгнуть. А теперь снова бежать, уходить, прятаться, убираться подальше. Обдумать все она успеет и потом. Если сможет оторваться от преследователей, если сумеет спастись.

Ведьма вновь протискивалась между плотно стоявшими стволами, взбиралась на какой-то косогор, и снег сползал под ней пластами, заставляя съезжать вниз. А каждый миг промедления был губителен, каждая заминка приближала нагонявших. У Малфриды взмокла спина, красота замороженного леса казалась колючей и страшной. Луна высвечивала оставленные беглянкой следы, за ней гнались волхвы и опытные охотники, и ведьма не успевала даже петлять, чтобы запутать след. Только одно немного приободрило: на деревьях больше, на встречалось огненных зарубок. Похоже, ее враги не ожидали, что она сможет уйти от их колдовства так далеко. Однако Малфрида была настолько утомлена, что не могла сосредоточиться на том, прибывает ли ее сила. Ее уже шатало от усталости. А ведь еще надо было...

Она все же остановилась, переводя дыхание. Надо попробовать. Самое простое заклинание – заговор на исчезновение следа. Она произнесла положенные слова, задыхаясь от бега. Едва не заплакала, заметив, как стал разглаживаться взрыхленный ею снег. Совсем немного, следы чуть припорошило, и они не стали такими глубокими. Сказать же в полную силу заклинание она уже не могла: сила, как появлялась, так и исчезла от усталости. Ей надо было хоть немного отдохнуть.

И тогда Малфрида приняла решение. Она не будет больше убегать, она подождет своих преследователей и станет копить силу. По капельке, по мигу. Сколько сможет. Она решила найти укромное место, замереть, передохнуть, сколько получится, и из своего укрытия творить заклинание, заметающее следы.

Подходящее укрытие нашла за кучей бурелома. Наваленные как попало, невесть, когда упавшие трухлявые стволы образовали среди еще живых деревьев что-то вроде шалаша. Малфрида протиснулась между корягами, спрятавшись как в норке, и замерла, прислушиваясь сквозь собственное бурное дыхание и стук сердца к звукам приближавшейся погони. Ах, как ей надо было передохнуть до появления преследователей, ну, хотя бы немножечко! Сколько же бежала? Луна сползла уже к самим деревьям, скоро рассвет. Вокруг все по-прежнему искрилось и мерцало. Какая красивая была эта ночь! Какая ужасная!

Крики слышались уже почти рядом, когда Малфрида стала шептать наговоры. Представила себе оставленный след, затем – как он исчезает. Ощущение силы чуть шевельнулось в ней, стало медленно расходиться. Это было упоительное чувство!

Теперь она знала, что следов больше нет, что снег за ней девственно чист. Ее не обнаружат. И если с ними больше нет собак-ищеек, ее могут и не найти тут.

Голоса теперь были так близко, что Малфрида могла расслышать, о чем переговариваются на ходу преследователи. Даже улыбнулась, не размыкая глаз, когда кто-то громко спрашивал у другого охотника, куда поделись следы. Потом прозвучала ругань. Ругался явно Мокей. Зло так, грубо. Чей-то смутно знакомый голос велел искать. Чей голос? Малфрида испугалась, когда узнала. Это были знакомые интонации ее бывшего учителя Маланича, того, кто пытался ее убить. Теперь он возглавляет преследователей.

Однако думать о Маланиче было опасно. Он ведун, он многое чует. Наверняка это он или его подручные начертали вокруг ее избушки колдовские знаки. Этот волхв непонятно почему так невзлюбил ее, что готов преступить неписаный закон волхвов – не грозить смертью себе подобным. Но, скорее всего Маланич и не собирается сам убивать ее. Он натравил на нее родовичей из Сладкого Источника. Умно. И страшно. Так страшно... Малфрида сжалась в комок, стала тихо бубнить заговоры о том, что ее нет здесь, что она не она, а сухая валежина, ствол дерева, ветка, все что утодно, только бы волхв не учуял ее, только бы ее силы... не было у нее больше сил. Может, потом появятся, сейчас же, когда она исчерпала их до последнего усталого дыхания, она вновь стала бессильной. Стала дичью, которую разыскивают ловцы. И от того, как тихо она сможет отсидеться в своем укрытии, зависит ни много ни мало ее жизнь.

Они были совсем рядом с ней. Но прошли мимо. Искали следы в лесу, что-то кричали про чародейство. В какой-то миг Малфрида осмелилась приоткрыть глаза. И увидела Маланича. Он стоял в стороне, у больших сросшихся деревьев, а возле него – еще три служителя. Их, одетых во все светлое, не спутаешь с другими облавщиками – те с факелами, в тулупах и с топорами в руках. Волхвы же держались как будто особняком, хотя и дышали так же учащенно, обволакиваемые сероватым морозным паром. Потом, немного посовещавшись, двинулись в сторону затаившейся ведьмы. Малфрида зажмурилась, повторяя, что она это не она. А волхвы остановились совсем рядом, но не стали взбираться на выступающие из снега корневища – просто совещались, и она могла разобрать каждое слово.

Маланич говорил дрожащим от сдерживаемого волнения голосом:

– Может, ты обернешься псом, Шелот, да попробуешь напасть на след? Она не могла далеко уйти.

– Нам нельзя делать это на глазах смертных, – заметил другой волхв. – Или ты хочешь, чтобы они отвлеклись и потеряли интерес к облаве? Да и какая из меня ищейка получится, особенно если учесть, что ведьма, видимо, все же нашла в себе силы заговорить след.

– Сними тогда морок, Пущ, – не унимался Маланич. – Сними наколдованное ведьмой. Ибо она где-то здесь, близко, я это чую.

Малфриде показалось, что она и дышать перестала, такой обуял ее страх при последних словах ведуна. И стоит ведь так близко... Она могла бы снежком в него бросить, если бы пожелала.

Что ответили Маланичу, Малфриде было не разобрать. Сидела, застыв, пока постепенно все же стала различать, о чем они толкуют. А говорили волхвы о том, что странно, как это к ведьме так быстро вернулась сила. Только вот надолго ли вернулась? После стольких огненных знаков Малфрида не могла сразу восстановить свое умение в полную мощь. Значит, еле держится в ней волховство. Что, если Маланичу, как наиболее опытному из волхвов, самому обернуться ищейкой да поискать следы. На что Маланич как-то обреченно отозвался: дескать, сейчас, когда он еще находится под чарами зелья послушания, он может превращаться только в одно существо.

– Эй, служители, отойдите-ка оттуда! – раздался вдруг совсем рядом голос Мокея. И дальше, раздраженно: мол, что теперь делать?

– Искать, – только и ответил кто-то из волхвов. – Искать, обшаривать округу, разослать людей во все ближайшие селения да предупредить, что в лесу объявилась ведьма, наславшая мор на скот, что волхвы наградят того, кто поможет справиться с колдуньей.

Скрипел снег под шагами собиравшихся людей, слышались раздраженные голоса, мелькал отсвет зажженных факелов. Наконец голоса стали удаляться. Малфрида сидела без движения, не чувствуя, как ее пробирает холод, а тело затекло от неудобного сидения, не ощущая текущих по лицу счастливых слез. Неужели они уходят? Неужели она спасена?